Дом мой, где ты?! Даже здесь, в мире моего детства, делать мне было уже нечего. Виноградники были в порядке, управляющий прекрасно вел дела, фамильное достояние уже вполне могло самостоятельно выбраться из закладных. Я спасла свой дом. Вот только дом ли?
И какой ценой! Мне начало казаться, что родные стены смотрят на меня с осуждением зато, что я продала себя… А я их — возненавидела! Я возненавидела их за годы, проведенные с Морисом, за 'мадам Рошар', за наш брак, оказавшийся не такой уж хорошей сделкой. За пристальный понимающий взгляд отца.
Он никогда не ждал от нашего брака ничего хорошего, но и ничем не мешал мне, потому что для его обожаемых виноградников нужны были деньги, — и какие деньги! Его имя еще пользовалось некоторым влиянием, но это не могло спасти Шато-Виллен… А я вот смогла. Правда, способом, отличающимся от заработка Жермена лишь наличием брачного свидетельства.
Мой отец молча принял мой брак. Глупо было бы винить его за мои ошибки, но невозможно было не признать, что с этого дня между нами легла пропасть молчания, которая с каждым днем делалась все более непреодолимой и невыносимой.
— Быть может тебе стоит поехать на воды? — однажды осторожно предложил мне отец.
Я равнодушно согласилась с этой идеей. Никакие 'воды' были мне не нужны, но я отчаянно искала место, где меня не будет преследовать необходимость что-то делать, о чем-то думать, и удастся хоть не много привести в порядок свои мысли.
Баллис, когда он не наводнен светской праздношатающейся толпой, оказался небольшим, тихим и уютным местечком. Сезон заканчивался, почти все отдыхающие уже разъехались, так что снять приличный номер в семейном пансионе на неопределенный срок не составило бы проблемы. Однако я решила по-другому, облюбовав для себя один из небольших коттеджей на склоне, благодаря чему сразу же заработала репутацию загадочной и эксцентричной особы.
Я не взяла с собой даже горничной. Кроме экономки, кухарки и уборщицы в одном лице, в домике больше никого не было, и день полного одиночества, отсутствия примелькавшихся человеческих лиц — оказался таким счастьем, что мне даже не хотелось садиться за обязательное письмо Морису дабы сообщить как я добралась и устроилась. Пустая формальность, а у меня опять разыгралась бы мигрень от потуг придумать что-нибудь полагающееся. Вместо этого, я отправилась на прогулку, выбрав самое простое из своего мало пригодного для обычной жизни гардероба.
Я наслаждалась прекрасным днем. Синее высокое небо, горный воздух, зеленые склоны и минимум ненавистных людей вокруг — действительно оказались хорошим лекарством. Впервые за очень долгое время я ощущала что-то, кроме тоски, злобы и отвращения. Вообще что-то чувствовала. Я вернулась к себе в лучезарном настроении, самом лучшем настроении за последние несколько лет. Со дня свадьбы, если быть точной.
К вечеру меня все-таки заела совесть, и я села за письмо, что бы завтра его отослать прямо с утра. Несколько коротких строчек о красотах природы были искренними, а Морису этого хватит.
Спать не хотелось, но эта ночь того стоила. Я сидела на балконе и искренне верила, что готова провести так всю жизнь, и никто мне не нужен.
Утром лично занеся письмо в почтовое отделение, я снова отправилась бродить по городу. Я заходила в магазинчики, слушала местные сплетни, зачем-то купила цветы… как всегда, но сегодня мне казалось, что весь мир сияет улыбкой.
Вернувшись в дом, оказалось, что делать мне решительно нечего и ничего не хочется, и решила сделать небольшую прогулку, выбрав самый дальний источник, а чуть раньше я заметила место, откуда должен был открываться замечательный вид.
Я шла не торопясь, не думая, позволяя тропинке вести меня, куда ей пожелается. И она вела, правда, не совсем туда, куда я собиралась, но в этом тоже была своя прелесть.
Внезапно к своему неудовольствию я заметила, что место уже занято, и я даже не смогу пройти дальше, не обратив на себя внимания. Я медлила, затрудняясь что-либо решить, и в это мгновение он обернулся…
Меня словно окатили холодной водой. Могло быть и хуже, но не настолько!
Жермен.
Он узнал меня не менее быстро, и легкое неудовольствие на лице, сменилось раздражением и разочарованием. Недовольство тут же исчезло за привычной ослепительной улыбкой, и он поднялся навстречу.
— Мадам Рошар? Здесь? В мертвый сезон?
Он выглядел так непривычно просто в свитере, как большинство местных мужчин, без своих изысканных костюмов и украшений от бывших любовниц.
— Не менее удивительно, чем увидеть здесь вас, — я подошла ближе.
Наверное, я тоже выглядела не совсем так, как обычно.
— Да, — Жермен как-то странно улыбнулся, — обстоятельства меняются.
Он сделал приглашающий жест, и я неожиданно для себя села рядом на скамейку.
— Да. Прекрасный вид, — сказала я, что бы что-то сказать.
Жермен кивнул.
— Если подняться чуть выше, слева будет еще одно тихое место. Там есть тоже скамейки для туристов, но никого не бывает обычно.
Я подумала, что он должно быть уже давно здесь живет, и попыталась вспомнить, когда же я видела его в последний раз. Получалось никак не меньше полугода.
