Хам и хамелеоны. Том 2 - [91]

Майборода поднял на ноги группу оперативной связи, потребовал от подчиненных разбиться в лепешку, но найти способ выхода на связь с Ахматовым, не дожидаясь утра. И через полчаса Ахматов действительно позвонил сам. Его заставили воспользоваться связью комендантской роты.

Ахматов невнятно бормотал в трубку, что последнюю информацию, полученную от людей Мельникова, он отправил по адресу. Выдвигалось встречное условие. При обмене у блокпоста непременно должен присутствовать Папаша — такое условное прозвище прилепили Рябцеву-старшему кадиевцы, и теперь им пользовались обе стороны. Лично Папаша, и никто другой, должен был передать подростка кадиевскому конвою, только таким образом он мог рассчитывать получить в обмен сына. А ответным ходом было неожиданное согласие Кадиева выдать всю русскую троицу «в одном кульке» — всех сразу. Раньше от этого упорно отказывались.

Майборода приказал выехать на час раньше намеченного времени при усиленном сопровождении. Доди он посадил к себе в БТР. Конвоировали паренька двое контрактников из комендантской роты с обычными в таких случаях «почестями» — в наручниках и подбадривая пленника пинками, от которых паренек чуть ли не взлетал на воздух. Неуместные издевательства действовали полковнику на нервы, но выяснять отношения теперь еще и с комендантскими ему не хотелось. Громадный ефрейтор Илья едва умещался на узком сиденье бронетранспортера. Левым боком, будто стеной, он подпирал сверкавшего глазами узника, водрузив ему на колено свой внушительный кулачище. К руке исполина Доту приковали наручниками. И он едва дышал.

Рябцев-отец, сидевший напротив полковника, выглядел задумчивым и невозмутимым.

Непредвиденный чужой конвой, в последний момент навязанный комендантом, лишние люди, проволочки на дороге, на каждом шагу безалаберщина, а затем еще и требование ефрейтора остановиться, чтобы узник смог оправиться, — Майбороду воротило от всего. Тщательно просчитанная операция оборачивалась умопомрачительной самодеятельностью.

— В штаны пусть делает, — обронил полковник.

— Ему-то что, товарищ полковник… Хоть бы хны, а мы… — замялся ефрейтор. — Пронесло его. С вечера бегает.

Майборода приказал остановиться.

Из головного БТРа, тыча в ночь автоматами, на дорогу высыпало всё отделение десантников. Там не совсем понимали, что происходит. Майборода загнал всех обратно и дал ефрейтору ровно минуту.

— Наручники снять? — спросил громила Илья.

Полковник только вздохнул. Ефрейтор шуганул паренька к обочине.

Колонна опять тронулась. Но не прошло десяти минут, как на связь раньше времени вышел дежурный. Капитан объяснял, что около двух часов назад на территории к югу от Урус-Мартана комендантская рота подобрала три трупа. Российские военнослужащие. В темноте напоровшись на банду, которая катила с выключенными фарами в сторону Бакинской трассы, комендантский патруль был вынужден открыть огонь. По всем признакам трое погибших — пленные. На трупах изношенное обмундирование. Лица небритые, исхудавшие. Поэтому дежурный и посчитал нужным выйти на связь. Все трое расстреляны фактически на глазах у своих. В ходе завязавшейся перестрелки боевики избавились от пленных из опасения, что их отобьют. Такой версии придерживался комендант.

— Опознание провели уже? — спросил Майборода.

— Нет, пока нет, но обещают.

— Рябцева нет среди них? Запрос ты сделал? — спросил Майборода.

— Не подтверждают. Лет под двадцать всем. Офицера среди них нет, — ответил дежурный.

— Насколько точна информация?

— Абсолютно точная, товарищ полковник…

На блокпост прибыли за сорок минут до контрольного времени. Обменявшись рукопожатиями с молоденьким старшим лейтенантом, который командовал дежурным подразделением, Майборода приказал развести прибывших с ним людей по помещениям, а сам проинструктировал снайперов. Он вышел на улицу и, по щиколотку утопая в холодной жиже, горько матерясь, пробрался к месту стоянки «шилки»[16], которую ночью пригнали на блокпост и успели загнать в открытый капонир. Полковник потребовал, чтобы аул и все подходы к развалинам «шилка» держала на прицеле: открытый капонир это позволял.

Затем Майборода позвонил моздокскому заместителю Шерстобитова. Тот заверил, что под Урус-Мартаном всё идет по плану. Однораз, отправленный со второй группой, успел прибыть на место. Группу ФСБ, конвоировавшую арестантов к месту второй рокировки, только что высадили из вертолета перед комендатурой. Ждали Ахматова. За ним послали машину с вооруженной до зубов охраной.

Над полем начинало светлеть. Из-за облачности рассвет был поздним. Майборода больше не отходил от амбразуры. В главном помещении блокпоста дверь хлопала из-за сквозняков и беспрестанной ходьбы туда-сюда, и было холодно. Всматриваясь в синеватую дымку, которая на глазах становилась прозрачной и наливалась живыми утренними красками, полковник месил ногами опилки, насыпанные на грунт вдоль окон.

Наблюдение за аулом на всякий случай велось перекрестное — как с левой стороны от развалин, из обступавшего рощу орешника, так и с холма, в который дамба врастала на севере. Оттуда в который раз передавали, что вокруг мертвым-мертво. И это казалось странным. Ведь не мог конвой кадиевцев окопаться в домах до того, как к блокпосту выслали рекогносцировочную группу. А впрочем, родной рельеф позволял чеченцам маневрировать со звериной сноровистостью.