Халиф на час - [110]

А Масрур ожидал, что старая служанка принесет весть, что, как он сам видел, Наджмат ас-Субх умерла, а Абу-ль-Хасан жив, и он оправдается перед Ситт Зубейдой. Когда же старуха пришла и рассказала, что она видела, и поклялась жизнью повелителя правоверных, Ситт Зубейда обернулась к Масруру и сказала: «О проклятый, ты научился лгать, чтобы угодить твоему господину. Смотри, как ты теперь осрамился!»

Масрур не мог стерпеть такого унижения от Ситт Зубейды, после того как он своими глазами видел, что Абу-ль-Хасан здоров, а Наджмат ас-Субх мертвая. Услышав, как старая невольница поклялась жизнью повелителя правоверных, что Абу-ль-Хасан умер, а Наджмат ас-Субх здорова, он вышел из себя и закричал: «Старая греховодница, я своими глазами видел, что Абу-ль-Хасан здоров, и наш владыка, повелитель правоверных, тоже его видел. Значит, мы оба лжецы? Ха-ха, проклятая! — И он обернулся к халифу и сказал: — Клянусь жизнью твоей, о господин, эта проклятая врет, и она заслуживает того, чтобы ей отрезали нос. У-нее зубов нет, чтобы есть хлеб, где же у нее смекалка, чтобы отличить живого от мертвого?» И халиф засмеялся его словам, а старуха, услышав речи Масрура и его поношения, не могла их стерпеть, так как своими глазами видела, что Абу-ль-Хасан мертвый, а служанка Наджмат ас-Субх здорова, и сидит, и плачет над ним, и закричала: «О злополучный раб, тебе нет упрека, так как тебе залепили клеем губы и они не дают тебе говорить правду!..» А Ситт Зубейда с халифом стали смеяться над старой служанкой и рабом Масруром, и когда Масрур услыхал, как его бранит старая служанка, он огорчился, и заплакал, и обернулся к халифу, и сказал:

Зачем мне страшиться обиды, покуда над всем твоя власть,

Ты лев, так посмеют ли мошки на слуг твоих верных напасть?

Беспомощных ты охраняешь, и поишь ты жаждущих всласть.

Ты — дождь животворный. Могу ли от жажды мучительной пасть?

И тут халифа взял гнев на старуху, но из уважения к Ситт Зубейде и в угоду ей он сдержался и велел своему слуге Масруру замолчать. Он оторопел из-за всей этой истории, и ум его был ошеломлен, так как он своими глазами видел Абу-ль-Хасана здоровым и тот пришел к нему, плача о смерти своей жены Наджмат ас-Субх. А Ситт Зубейда со своими невольницами видела всю эту историю иначе, и Наджмат ас-Субх приходила к ней плача и говорила, что ее муж Абу-ль-Хасан умер. Масрур ходил и видел, что невольница Наджмат ас-Субх умерла, а старая служанка ходила и видела своими глазами, что умер Абу-ль-Хасан, и халиф не знал, где правда во всей этой истории. И он обратился к Ситт Зубейде и молвил: «О Ситт Зубейда, пусть мы все — лжецы. Нам остается только пойти всем вместе и выяснить правду в этом деле, так как я видел Абу-ль-Хасана здоровым, и раб Масрур видел его, а ты видела Наджмат ас-Субх здоровой, и старая служанка тоже говорит так. Лучше нам всем пойти и посмотреть, как в действительности обстоит дело». — «Вот оно, правильное решение! — воскликнула Ситт Зубейда. — Пойдем посмотрим, в чем истина!»

И они пошли, и Масрур шел впереди всех, так как он горел огнем и ему не терпелось открыть им двери и показать, что он говорил правду. И пока они шли, усилилась перепалка между старой служанкой и Масруром, и они побились об заклад, что если ее слова окажутся правдой и умер именно Абу-ль-Хасан, Масрур дает ей отрез ткани, шитой золотом, и если выйдет наоборот, то старуха даст ему такой отрез. «И пусть мой господин отрежет тебе голову, после того как я получу с тебя отрез, скверная старуха», — добавил Масрур.

А Абу-ль-Хасан все это слышал, и когда они увидели, что все — халиф, Ситт Зубейда, везирь Джафар, евнух Масрур и старая служанка — идут к ним, то Наджмат ас-Субх обратилась к мужу и молвила: «Ты сделал нас лжецами перед халифом, о Абу-ль-Хасан! Аллах, спаси нас от этой беды!» — «Не бойся и будь спокойна, — сказал Абу-ль-Хасан. — Кто сумел поднять осла на минарет, тот сумеет и спустить его вниз. Ты только слушай и делай все, что я тебе скажу». — «Внимание и повиновение тебе, Абу-ль-Хасан, я покорна тебе и послушна, только вызволи нас из этой беды», — отвечала ему жена, и он сказал: «Будь спокойна».

И Абу-ль-Хасан, увидев, что халиф и Ситт Зубейда идут, чтобы выяснить, в чем дело, быстро, как молния, притворился мертвым и сказал Наджмат ас-Субх: «Ты тоже, как я, прикинься мертвой и ложись со мной рядом, обратив лицо к кыбле, и как я буду делать, так делай и ты», — и оба они притворились мертвыми, и когда халиф, Ситт Зубейда и те, кто был с ними, подошли, Масрур, выступив вперед, открыл дверь в дом, и все вошли, и посмотрели, и увидели, что умерли оба — и Абу-ль-Хасан, и Наджмат ас-Субх, его жена. И их взяла оторопь от этого случая, и они растерялись, и Ситт Зубейда вышла вперед, и закричала от горя по своей служанке, и заплакала, и сказала: «Вы не переставая пророчили моей служанке плохое, пока не уморили ее! Бедняжка, она умерла от великой печали по своему мужу Абу-ль-Хасану». И халиф сказал ей: «Клянусь великим Аллахом, о Ситт Зубейда, это неправда! Как это ты говоришь такие слова! Это Абу-ль-Хасан умер после — от печали по твоей служанке Наджмат ас-Субх! Клянусь Аллахом великим, я выиграл у тебя твой большой дворец, согласно тому, как мы бились об заклад». — «Клянусь Аллахом, повелитель правоверных, — возразила Ситт Зубейда, — твои слова ложны, и правда не на твоей стороне, так как Абу-ль-Хасан умер раньше, а моя бедная служанка потом — от горя и плача по мужу».