Хакер Астарты - [69]

Захотела выйти наружу. Посидели на скамейке, осторожно спросила:

— А почему ты не можешь спать на Раиной кровати? Зачем тебе уезжать ночью?

Я воспользовался случаем:

— Мы с тобой оба скоро переедем.

Она помолчала и решилась на вопрос:

— Куда?

— Есть одно место. Пока не скажу, но тебе понравится.

Сказал это небрежно, а сам искоса поглядывал. Показалось, что Дуля улыбнулась. Я трусливо перевел разговор на другое.

На следующий день, гуляя, сели на ту же скамейку. Неподалеку сели покурить санитарки, все длинноногие и молодые, со скандальными, как у московских продавщиц, голосами. Что-то обсуждали свое. Мы с Дулей молчали. Неожиданно она спросила:

— А что ты мне говорил вчера?

Я сразу понял, о чем она. Притворился непонимающим:

— О чем?

— Ну… ты сказал, мне понравится.

— Тебе понравится?… О чем же это я говорил…

— Мы куда-то поедем.

— А! Ну да! Уверен, что тебе понравится.

— Куда?

— Пока не скажу. Сюрприз. Если я сказал, что понравится, значит понравится.

Давно не видел на ее лице такой многозначительной улыбки. Она понимала! И в то же время она не давала себе осознать, что понимает.

— Ты что-то опять задумал.

«Опять» означало некоторый мой авантюризм, ухарство. Она так обо мне думала. Я уклончиво ответил:

— Мне здесь не очень нравится.

— Почему?

— А тебе нравится?

— Да. Вполне. Может быть, не поедем?

Она все поняла, это было уже несомненно. Не понятно было только, что такое «понимание». Психиатры умели объяснить, но, показалось мне, упустили какой-то важный оттенок. Для них этот оттенок не имел значения.

Когда возвращались в палату, Таня крикнула со своего поста, что меня хочет видеть Роза, старшая медсестра отделения, куда должны были перевести Дулю. После обеда я отправился. Отделение помещалось в тупичке у забора, такой же двухэтажный корпус и лужайка с газонами перед входом. За дверью начинался длинный коридор с открытыми дверьми палат, а прямо напротив — столовая с квадратными столиками. Санитарка собирала грязные тарелки, сбрасывая в бак остатки еды. Старики продолжали сидеть. Некоторые женщины были в платьях, кто-то и с накрашенными губами, большинство же лиц было серыми и унылыми, а одежда — больничными пижамами. Я привлек внимание — новые люди, наверно, появлялись нечасто.

Роза возникла внезапно, на ходу решая несколько дел сразу. К ней ринулись с вопросами несколько стариков, она кому-то отвечала, кого-то шуганула, — российская деловая тетка, дородная и подвижная, с тихой спокойной речью. Я сказал, что я муж Фариды. Роза испытующе посмотрела:

— Фарида в самом деле самостоятельна?

— Я, собственно, хотел бы вам сказать…

— Она ходит сама?

Пришлось отвечать на вопросы.

— Ходит, но держится за руку. В сущности, это только страховка, она ходит сама.

— Ложку и вилку держит сама?

— Я прошу прощения, сначала я должен… да, сама, разумеется.

Роза продолжала щуриться. Наверно, ее уже обманывали, подсовывая беспомощных. Решила поверить:

— Идемте, покажу место.

Я, наконец, получил возможность сказать, что забираю Дулю домой.

Ничем не выражая своего отношения, она быстро предупредила:

— Учтите, код вы потеряете.

— Но если окажется, что она не сможет дома…

— Вы потеряете код, а новый сможете получить не раньше, чем через полгода. Будете все заново оформлять. И неизвестно, получите ли.

— А куда же тогда? В больнице держат неделю, а лечение лепонексом — восемнадцать недель.

— Это не моя проблема.

Запнувшись, я сказал:

— Да, я понимаю.

Она заметила запинку:

— Вы можете взять на день-два. У нас отпускают на субботы. Разумеется, тот, кто берет, расписывается об ответственности.

Идея понравилась:

— А могу на весь Песах?

— Это сколько получается дней? Девять? — Снова посмотрела испытующе и решила: — Ну ладно.

— Начиная с завтрашнего дня.

— Хорошо. Утром приведете, мы поговорим. Учтите: если на один день опоздаете, я ее не приму. Идемте, покажу кровать.

— Да зачем…

— Идемте, идемте. Ей освободили одно из лучших мест, — сказала она, по-прежнему не выражая отношения. — Палата на двоих.

Миновав две раскрытые двери, Роза остановилась у третьей:

— Это здесь.

Этого я никогда не забуду. Я увидел кровать и в ней, за поднятым ограждением, как в клетке, шевелящийся скелет в блеклой пижаме. Опираясь спиной на подушку и подняв колени, худющая старуха, не обращая на нас внимания, сосредоточенно теребила одеяло. Острый профиль и длинные серо-седые волосы, падающие на лицо и плечи, напомнили иллюстрацию к какой-то страшной сказке.

Вторая кровать стояла у двери. Видно было только изножие с заправленным одеялом. В отличие от палат у Эллы, в этой не было занавески, разделяющей комнату.

Роза даже не интересовалась впечатлением. Не сомневалась, что хорошее. Я вернулся к Дуле.

— Где ты был? — На этот раз взгляд был пытливым.

Отвечая, старался не врать без нужды:

— Мне показывали твое новое место.

— Что за место?

— Мне не понравилось. Завтра сама увидишь, но мы там жить не будем. Я тебе покажу другое, получше.

К моему удивлению, она не взволновалась. Наоборот, успокоилась и взбодрилась. Долго не могла заснуть. Старательно закрывала глаза и говорила, чтобы я уходил, а через несколько минут открывала и виновато улыбалась, увидев меня на месте. На Раиной кровати лежала новая старушка, мы ее толком не видели — занавеска была задернута. Позвонила Марина, сказала, что едет забрать меня домой.