Гвоздик - [2]

Варвара трудно сходилась с новыми людьми, редко когда проявляя инициативу в завязывании знакомства. В труппе театра держалась особняком, и встречным вниманием избалована не была. Старалась не вникать и не ввязываться в интриги, неизменно сопутствующие любому театральному коллективу. Откровенничала разве что со старым суфлёром, чуть ли не с первого дня, взявшим шефство над актрисой Кринициной. Ей досталась совсем крохотная без единого окна гримуборная, вероятно, переделанная из подсобки. Не иначе подобное помещение вдохновило когда-то Достоевского на описание комнаты Раскольникова. Помимо простора здесь отсутствовало нормальное зеркало, из-за чего приходилось использовать крышечку от пудреницы, дабы удостовериться, что с гримом все в порядке. В гримуборной становилось гораздо уютней, когда в гости заглядывал Порфирий Матвеевич. От кофе неизменно отказывался, мотивируя тем, что старикам за давлением нужно следить, зато развлекал Варвару театральными байками и давал дельные советы по актёрскому ремеслу.

* * *

Под аплодисменты публики на сцену поднялся Главный режиссер театра, поприветствовал зрителей, раскинул руки, приглашая актёров на авансцену для финального поклона. Не чуя под собой ног, Варвара вместе со всеми пошла вперёд, вздрагивая в такт сотням соударяющихся ладоней. Для любого актёра нет в мире звука приятнее, чем аплодисменты, особенно когда зрительный зал полон. К авансцене потянулись поклонники с букетами цветов. Щедро одарили Карандышева с Паратовым, не обделили вниманием мадам Огудалову, а Василий Демьянович получил большущую охапку жёлтых роз. Будь сейчас на сцене Ивантеева, и ей досталось бы изрядное количество букетов, но малоизвестной дебютантке зрители дарить цветы не торопились. Варвара не обижалась, понимая, что публику нужно завоёвывать годами, а после первой же главной роли звездой просыпаются только в кинофильме. Да и то не в каждом.

Из букета главрежа выпала роза, желтокрылой бабочкой порхнула по ракушке суфлёрской будки и свалилась на сцену. Цветок неминуемо затоптали бы, не возьмись его спасать Варвара. Присела, изловчившись, протянула руку, успев схватить несчастную розу раньше, чем по ней прошлись другие актёры. Вместе со стеблем цветка пальцы нащупали еще что-то холодное и шершавое. Принимавший поздравления Василий Демьянович успел отойти на несколько шагов в сторону и не сразу понял, чего хочет от него актриса Криницина.

— На сцене нашла? — поинтересовался он. — Это к удаче! С дебютом в главной роли, Варенька!

Варвара с ужасом поняла, что розу держит в другой руке, а протягивает главрежу неизвестно как очутившийся у неё ржавый кривой гвоздь. Слышала об этой давней актёрской примете, но никак не ожидала, что подобное произойдёт именно с ней.

— Что-то нашей блистательной Ларисе Огудаловой цветов мало подарили, — продолжал меж тем Василий Демьянович, протягивая весь свой букет. — Держи-держи, вместе с этой розой будет самое то. Брось отнекиваться! Ты сегодня гораздо большего достойна, уж поверь мне.

* * *

Актёры понесли знаки внимания зрителей в гримуборные, пошла и Варвара, прижимая к груди первый в жизни букет, полученный за выступление на профессиональной сцене. Аромат жёлтых роз кружил голову, подбитое ватином платье защищало от острых шипов, а на исколотые руки не стоило обращать внимания. Варвара не могла поверить, что всё это происходит с ней; ощущение бесконечного счастья не пропало после финального занавеса, оно продолжалось, словно прекрасному мгновению удалось остановиться. По коридору взад-вперёд сновали какие-то люди, порой обращались к молодой актрисе, она только кивала в ответ и блаженно улыбалась, будучи не в силах понять слов. Слышала, не осознавая смысла, да и не задумывалась над ним. Счастье не описать словами, его можно только чувствовать.

Верхний свет в своей каморке Варвара включать не любила. Тот, кто оборудовал помещение под гримуборную, видимо, решил компенсировать отсутствие окон мощной лампочкой, от света которой начинали быстро уставать глаза. Куда лучше — принесённый из дома неяркий ночник, дававший мерцающее, рассеянное свечение. В углы комнатушки оно не проникало, но это даже к лучшему. Казалось, что гримуборная больше и уютнее, чем есть на самом деле. А самое главное — здесь даже ваза для цветов имелась! Вероятно, осталась от прежнего хозяина или хозяйки. До сегодняшнего дня поводов к наполнению вазы не было, и на дне сосуда скопился изрядный слой пыли. Варвара сбегала за водой, а когда вернулась — застала в гримуборной Порфирия Матвеевича. По давней договорённости, старый суфлёр приходил в гости без приглашения.

— Отлично выглядите, Варенька, аж светитесь вся. Прекрасно…

— Спасибо, Порфирий Матвеевич! — расставляя в вазе цветы, засмеялась Варвара. — В который раз спрашиваю: когда мне выкать прекратите?

— Я по старинке воспитан. — с достоинством ответил суфлёр. — Всех в театре на «вы» называю. А как же иначе? В давешние времена актёров господами величали. На афишах так прямо и указывалось, что в такой-то роли — г-н или г-жа такие-то. К господам на «вы» положено.