Гвоздь в пятке - [11]

Юнис отреагировала более чем странно. Она вздрогнула, словно ужаленная. Но тут же взяла себя в руки.

– Рэй и Мэрилин были бабулиными друзьями, – прошептала она, нервно теребя засаленную прядь. С лица бедняжки снова схлынула вся краска. Даже губы стали неестественно бледными. – Они тоже умерли. – Помолчав немного, Юнис вскинула на меня глаза. – А почему вы спросили?

– Да так, из любопытства.

Гектор, слава богу, уже сидел на цепи. Я открыл дверь и напоследок улыбнулся Юнис:

– Еще раз большое спасибо.

В ответ она растянула губы в улыбке. Но в глазах по-прежнему явственно читался страх.

Направляясь к машине, я размышлял о Юнис. Одно из двух, думал я. Либо Юнис находится в состоянии непреходящего ужаса – что вполне понятно, поскольку ей приходится изо дня в день любоваться Джо Эдди Креббсом… Либо она знает больше, чем говорит. Гораздо больше.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

До карамельно-розового домика я мог бы запросто дойти и пешком. Воспользоваться же машиной решил из врожденного чувства самосохранения – уж больно ржавой выглядела цепь, на которую Джо Эдди посадил Гектора. Что это, скажите на милость, за детектив, если он не просчитывает все возможные, даже самые невыигрышные варианты? Словом, я предпочел поставить машину на расстоянии одного хорошего прыжка от крыльца дедули Терли. На всякий пожарный.

Джо Эдди не спускал с меня глаз все время, пока я выруливал по дорожке. Так-таки стоял столбом и сверлил взглядом. Что такого из ряда вон выходящего он в этом зрелище нашел – понятия не имею. Может, просто напоминал о своем присутствии?

Зря старался. Забыть о присутствии Джо Эдди – все равно что не заметить статую Свободы.

Притормозив вплотную к крыльцу, я выбрался из кабины, и меня, само собой, туг же затошнило. Ничего удивительного. Я ведь упоминал, как действует на нормальных людей этот чудовищный карамельно-розовый оттенок.

Джо Эдди все еще торчал посреди двора, так что я напоследок обернулся и помахал ему рукой. В высшей степени дружелюбно.

Джо Эдди и пальцем не пошевелил. В высшей степени недружелюбно.

Зато бурое чудовище на ржавой цепи явно задалось целью отработать свой харч – хотя, если судить по выпирающим костям, особенно и отрабатывать-то было нечего. Но в Гекторе, видимо, от природы было непомерно развито чувство долга. Едва я сделал шаг к крыльцу, как это собачье отродье развернуло бурную деятельность. Злобный лай, хищный оскал, металлический лязг цепи – полный комплект, одним словом. Из чего я сделал вывод, что и чувство собственности у Гектора тоже непомерно развито. Двор дедули Терли чертов пес определенно считал своими владениями. Как милую собачку еще удар не хватил – вот вопрос.

К тому моменту, когда я преодолел несколько метров и остановился на крыльце, Гектор уже изобразил все основные па ритуального танца маньяка-убийцы и пошел на новый круг. В прямом смысле. Ржавая цепь медленно, но верно стягивала ноги Джо Эдди.

– Вот паскуда! – Изысканности выражений Джо Эдди позавидовал бы и выпускник Кембриджа. – Прекрати, Гектор! – взревел он и пустился в пляс, пытаясь высвободить ноги из ржавого капкана. – Кому говорю, прекрати, сучье отродье!

Невелико оскорбление для собаки, а? Если хорошенько подумать. Впрочем, Джо Эдди я на эту неточность указывать не стал. У парня и без того хватало проблем.

Входная дверь дома была открыта настежь, и сквозь сетку в проеме просматривалась гостиная. Там царил полумрак, поскольку шторы оказались плотно задернуты, но я без особого труда обнаружил хозяина дома, сидевшего на громадном, почти во всю стену, диване. Я разглядел не только клетчатую застиранную рубаху, неопределенного цвета домашние шаровары и босые ноги, но и широченную ухмылку. Старик определенно не скучал.

Секунду спустя мне открылась и причина его веселья: дедуля Терли приклеился взглядом к цветному телевизору. Держу пари, вы ни за что не догадаетесь, какой канал он выбрал. На приличных размеров экране полдюжины щедро одаренных внешними данными голых дамочек боролись в грязи, стараясь не уделаться в этой самой грязи по уши, чтобы не лишать зрителя возможности убедиться, насколько щедро они одарены этими самыми внешними данными.

Дедуля-то, дай ему Бог здоровья, наш человек!

Но делу, как ни крути, время, а потехе, соответственно, час… Пришлось постучать.

Дедуля подпрыгнул, словно ему влепили хороший заряд соли, схватил пульт и лихорадочно нажал кнопку. Экран погас.

– Кто там? – Босые ноги нарочито медленно зашаркали по полу. Веселье разом испарилось.

Услышав мой ответ, дедуля почему-то воспрянул духом.

– А я уж было решил, что вы из церкви. – Он распахнул москитную сетку, сияя сконфуженной улыбкой, точно нашкодивший первоклашка. – Наш пастор заглядывает ко мне или присылает кого-нибудь каждую неделю с тех пор… с тех пор…

Старик на глазах сник.

– Как это вам удалось провести сюда кабельное? – поспешил я сменить тему и, пройдя в гостиную, устроился в старомодном кресле с веселенькой ситцевой обивкой и вязаными салфеточками на подлокотниках и спинке.

– А никак. – Дедуля занял свое место. Тошнотворно розовый цвет дивана был слегка разбавлен такими же, как на кресле, белыми салфеточками. – Я себе пару недель назад тарелку купил. – Он ткнул пальцем куда-то вверх и вбок. – Ну, эту… спутниковую антенну. С дороги-то ее не видать, только с заднего двора. – Дедуля снова расцвел по-детски счастливой ухмылкой. – Ага, самую настоящую тарелку. Сто лет мечтал – и вот наконец купил. – Тут он умолк, видно сообразив, что наговорил лишнего.