Гвардейцы стояли насмерть - [34]
- Не подкосило ли нашего санитара по дороге, - набивая освободившийся диск, высказал общее опасение Глущенко.
Павлов, прислушиваясь к свисту пуль за окном, промолчал. Возможно, что Калинин и не добрался. Но и посылать больше некого: двое дежурят по обеим сторонам дома, двое работают - расширяют проломы, устраивают бойницы и амбразуры для стрельбы и наблюдения.
Огнем они отрезаны от своих, и теперь надежда только на себя, на свой "гарнизон". И сколько бы ни полезло сейчас на этот дом фашистов - все они будут "их". Хорошо, если поддержат огнем с мельницы или из прилегающих к ней окопов, но теперь и немец стал хитер, в атаку на "гарнизон" он идет тогда, когда обрушивает на наш передний край минометный и артиллерийский огонь, парализуя тем самым действия наших стрелковых подразделений. Наши же артиллерия и минометы не могут им помочь: без связи они "слепы".
Остается только отбиваться, сколько бы фашистов ни полезло. И они будут отбиваться. До последнего патрона, до последней гранаты. А много ли их? Надо проверить да и с людьми поговорить.
В соседнем отсеке подвала Александров всматривался в чуть светлевшее, наполовину заложенное кирпичами окно.
- Что видно? - спросил его Павлов.
- Ничего подозрительного, товарищ сержант, постреливают по окнам...
И словно в подтверждение его слов, в стену стукнуло, как тяжелым молотом.
- Берегись! - предупредил бойца Павлов.
- Я особенно не высовываюсь, товарищ сержант, - проговорил Александров. - И не потому, что боюсь - и это, конечно, есть, но больше потому, что нам нельзя рисковать напрасно.
- Верно говоришь: нас здесь только четверо, мы тут живые нужны, а от мертвых... толку мало, - развил его мысль Павлов. - Как с патронами?
Александров похлопал по своим подсумкам с дисками:
- Пока не жалуюсь. Да в вещмешке еще есть. У кореша, как идти сюда, попросил. Но берегу. Сейчас одиночными стреляю и только по цели. А когда фрицы идут в атаку, тоже зря не палю. Ближе к себе подпускаю, чтоб наверняка... Вообще-то не люблю я долго сидеть в обороне. Жди, когда полезут. То ли дело в наступлении или разведке...
Видимо, боец разговорился потому, что надоело ему часами молчать.
Павлов в полумраке скорее угадывал, чем различал густые, почти сросшиеся брови, юношескую припухлость щек и прямой открытый взгляд Александрова.
- Послушай, друг! Ты вот сказал, что побаиваешься, но не очень. А что, если тебе одному придется остаться... Страшно не будет?
- Не знаю, товарищ сержант, не думал об этом, - медленно ответил Александров. - Наверное, будет страшно, потому что один. Но драться буду. Только, пожалуй, еще злее. За всех, кто есть в доме. Здесь ведь каждый из нас за десятерых сражается.
"Да, такой не подведет, - подумал Павлов, пробираясь в темноте к Черноголову. - Надежный парень!"
Черноголов дежурил у окна, выходившего на Солнечную улицу. Он курил, держа самокрутку в кулаке.
- Все прислушиваюсь, не идет ли нам подмога, - проговорил он, полуобернувшись на шаги Павлова. - Ничего в волнах не видно...
- Ждешь, значит? - произнес, подходя, сержант.
- А ты не ждешь? - глубоко затянулся табачным дымом боец. - Дом-то велик, а нас раз-два и обчелся. Хорошо, если одна пехота полезет, а если еще и танки?..
- Что ж, отойдем тогда, что ли? - не поняв, что имеет в виду Черноголов, с трудом скрыл мелькнувшую было тревожную мысль Павлов.
- Еще чего! Будем драться до конца. Но удержим ли дом? Неужели и без Калинина догадаться не могут подослать подкрепление? - и Черноголов снова взахлеб затянулся цигаркой.
- Может, с людьми туговато, - высказал предположение сержант. - Во всем батальоне людей и на роту не наберется. А участок-то для обороны прежний остался.
- Это верно, - согласился Черноголов. - Выходит, рассчитывать надо только на себя?
- Выходит так.
- А это, пожалуй, и лучше, - заплевывая самокрутку и бросая ее в угол, заключил Черноголов.
- Что не придут? - удивился Павлов.
- Да нет, что не будем на них рассчитывать. Маятно как-то, когда кого-либо ждешь. Ждать да догонять... сам знаешь.
"С таким тоже воевать можно", - подумал Павлов и сказал:
- Правильно говоришь. Будем стоять насмерть!
- Сержант! - раздался в темноте голос Александрова. - Подойди сюда.
- Поглядывай, Черноголов, - торопливо наставил бойца Павлов. Полезут - дай знать.
Луна еще не взошла, но в отсветах городского пожарища было заметно, как в развалинах, отделявших Кутаисскую улицу от площади 9 Января, двигались тени.
- Собираются... Глущенко! - позвал Павлов.
Без крика, без выстрела гитлеровцы бегом бросились от развалин через площадь к дому. Их расчет был прост; ночь глухая, авось усталых защитников дома застанут врасплох. Но фашисты просчитались.
- Стрелять только по команде! - крикнул Павлов. Разведчики прильнули к автоматам.
* * *
Артиллерийский, минометный и пулеметный обстрел не захватил ни на минуту. Пули всех калибров, осколки снарядов и мин свистели и визжали за окном, стучали по железу крыши, залетали в окна, врезывались в полы потолки и стены. Сыпалась штукатурка, разлетались вдребезги зеркала, стеклянная и фарфоровая посуда.
И это не от того, что стреляли по дому. Просто он стоял почти на нашей передовой и, когда противник вел по ней огонь, то временами доставалось и зданию.
Уроженец Урала гвардии генерал-полковник дважды Герой Советского Союза Александр Ильич Родимцев широко известен как участник национально-освободительной войны в Испании, а впоследствии как командир 13-й гвардейской дивизии, покрывшей себя неувядаемой славой во время обороны Сталинграда, затем командир гвардейского корпуса, с большим героизмом громившего немецко-фашистских захватчиков при освобождении Украины, Польши, Чехословакии.В этой книге А. И. Родимцев рассказывает, с какой доблестью и отвагой выполнили свой интернациональный долг советские добровольцы, сражавшиеся в 1936—1938 годах против фашистов за свободу трудового испанского народа.
В 1936–37 гг. Родимцев в качестве советского добровольца воевал в Испании. Он был военным советником при Листере – в самых боеспособных частях правительственных войск. В Испании он заслужил звание Героя Советского Союза и был награжден двумя орденами Красного Знамени.
В документальной повести «Машенька из Мышеловки» Александр Родимцев рассказал о подвиге санинструктора из его дивизии Марии Боровиченко, совершенном на белгородской земле, за который отважная комсомолка была посмертно удостоена звания Героя Советского Союза.
В книге дважды Героя Советского Союза генерал-полковника Александра Ильича Родимцева отражены события, разыгравшиеся на Юго-Западном фронте в течение 11 первых, наиболее тяжелых для нашей армии и народа, месяцев Великой Отечественной войны, когда под натиском превосходящих сил противника наши войска с ожесточенными боями отходили в глубь страны, нанося немецко-фашистским захватчикам огромные, невосполнимые потери и одновременно готовя резервы для ответных сокрушительных ударов.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).