Гулебщики - [3]
— Ну-ка, Филюшка, на, тяни! — поднес Никита Белоус жестяной стаканчик Филиппу.
— Будем здоровы! — важно сказал Филипп, выпил и внушительно крякнул.
— На-на, закусывай, а ты, Яхимушка, наливай сам…
Багор налил и, проговорив: «Пожеламши доброго здравия», — выпил и так же крякнул.
— На меня, ребята, положитесь без сумнения… — чистя таранку, заговорил скороговоркой Белоус: — я вам такие места покажу, каких никто не знает… Я там ведь все знаю — кажный кустик, всякой барачек! С молодых ден проникал там… У меня и кунаки были, и теперь-ча есть тоже… Эх, Джюбиляй-татарин был мне кунак, вот голова!.. Што мы с ним косяков поотогнали, народу сколько побрали в полон — сила сильная!.. И где не припало побывать? и на Аграхани, и в море, и в Персии… Повидал видов на вольном свете!.. Я ведь бывалый воробей!..
— А в Турции бывал, дядюшка? — спросил Багор.
— У-у! ты спроси, где я не был?..
И Никита без умолку пошел рассказывать о своих похождениях. Оба слушатели его проникались должным к нему уважением и стакан за стаканом тянули водку. Филипп стал веселеть и почувствовал легкий шум в голове. Он глядел прямо в рот Никите и думал о том, какой он славный и отважный казак, этот Белоус. А Никита, сняв папаху и ероша слипшиеся на лбу потные волосы, говорил и говорил, не останавливаясь. Водка подходила уже к концу. Багор совсем отяжелел и лишь покачивал головой на речь Никиты, но Филипп чувствовала сильное желание выпить еще.
— Дядюшка! — обратился он к Белоусу: — на вот три алтына, поди, ишшо водки принеси.
— А! вот молодчик! — с всегдашней своей живостью воскликнул Никита и, вскочив, почти бегом побежал с бочонком в хату.
Солнце уже село. Румяная заря горела на западе. Неподвижные, словно замершие верхушки верб и тополей, росших на левадах[4], алели и отчетливо выделялись на голубом фоне неба. Воздух был прозрачен, чист и звонок.
— Ты бы, Яхимушка, песню што-ль возгаркнул! — сказал, Никита, принесши бочонок и садясь на прежнее место.
— И то! — подхватил Филипп, чему-то радуясь и широко улыбаясь.
— В наших руках, — отвечал Багор, подымая отяжелевшую голову и прибодрясь. Он уселся половчей на траве и, кашлянув, запел:
Никита стал ему подголашивать тонким, дребезжащим подголоском, а Филипп брал густой октавой и помахивал рукой, как дирижер. Оба помощника — и Никита, и Филипп, пели плохо и лишь мешали своему товарищу; у Филиппа голос был глухой и сиплый. Зато Багор заливался соловьем: богатейший — сильный, гибкий и высокий, голос его разливался тоскующими переливами и хватал за сердце:
— Дай бойца!… Кто один на один — выходи!… — послышался крик у ворот.
Багор остановился и оглянулся. Невысокий, широкоплечий молодой казачок, с маленькой белокурой бородкой, стоял в одной рубахе с засученными рукавами и вызывающе поглядывал на группы пивших казаков.
— Эх, хотелось бы мне этого Андреяшку снять! — сказал Багор, сжав кулак.
— А кто мешает?… Валяй!… — живо посоветовал Филипп.
— Да, валяй!… У него, брат, заручка есть… Уж он зря не выйдет, там подмога где-нибудь сидит…
— А ловок, шельмец, этот Капыш — страсть! Сразу обобьет крылья… — сказал Никита.
— Кто?! — вдруг, воспылав отвагой, воскликнул Филипп. — Андреяшка?! Да я его с одного маху пополам перешибу!…
— Обгоришь!…
— Я?!
— Ушибет!… уж дюже живой парнишка!…
Филипп молча встал, надел кафтан в оба рукава, засучил их и вышел к Андреяшке.
— Давай! — кратко, но внушительно сказал он, сжав свои огромные кулаки.
— По бокам ай по мордам? — спросил Капыш.
— По чем попало!…
Андреяшка стоял в нерешительности.
— Да нет! — сказал он, наконец: — тебя не пробьешь — ишь какой бугай… Выходи, коль хочешь, вот на нас с Тишкой бороться…
Андреяшка оглянулся на большого, сухощавого и сутуловатого казака, стоявшего сзади, подпершись в бока руками.
— Давай!… — отвечал не робея Филипп. — За пояса ай за ломок?
— Давай на ломок!
Андреяшка сейчас же схватил Филиппа руками от левого плеча и под правую мышцу, а Тишка ухватился поперек, у поясницы. Филипп попробовал было стряхнуть их разом с своих плеч, но после нескольких усилий почувствовал, что не тут-то было. Выпитая водка много ослабила у него не только ноги, но и руки. А Капыш, между тем, давил ему кулаками хребет, Тишка, как в тисках, сжал бока, Филипп уже теперь стал в оборонительное положение, стараясь не сразу поддаться им, но знал, что рано или поздно если не оба борца, то наверное один будет сидеть на нем. Он уперся ногами как можно крепче и как будто прирос к одному месту.
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».