«Гудлайф», или Идеальное похищение - [81]

А сегодня — воскресенье. Ходил ли он по воскресеньям в церковь? С женой? О чем бы он сегодня молился? Молился бы о том, чтобы больше любить жену и детей? Благодарил бы Господа за все то, чем Он его благословил? Молил бы простить ему прегрешения? А сама она — обретет ли она когда-нибудь прощение? Или Тиффани и Брук получат в наследство этот позор, эту вину, передадут и своим детям, и так дальше и дальше — на много поколений вперед? Коллин молила Бога, чтобы Малкольм и Дот прожили подольше. Слава Богу, ее родителей уже нет на этом свете. Она молилась, чтобы у Тиффани хватило сил пережить все это, но в глубине души знала — нет, не хватит. Та стабильность, пусть совершенно незначительная, которую все же давала девочке мать, удерживала Тиффани от катастрофы. Тиффани станет второй жертвой Коллин и Тео.

У Коллин пересохло и болело горло. Она что, вопила? Или просто хныкала? Она не помнила, во всяком случае, сейчас она перестала. Тео снова был рядом, он резко захлопнул крышку ящика и защелкнул замок. Крепко взял Коллин за локоть и поднял на ноги. Ей было слышно, как запертая в ящике муха скребется о фанеру.

Открыв дверь «мерседеса», Тео помог Коллин сесть в машину. Потом запер бокс. Солнце сверкало на капоте, било в ветровое стекло. Руки Тео крепко сжали руль. Издали до Коллин донесся шум шоссе. Пели какие-то птички — немного. Но в основном было тихо. Если бы только ей удалось удержать эту успокоительную тишину.

— У него, видно, было слабое сердце, — произнес Тео. — Мы никак не могли об этом знать. Ты делала для него все, что могла. Даже больше. Не надо винить себя.

К ним приближался грузовой пикап с кроватью в кузове, на которую были навалены и привязаны веревкой стол и несколько стульев. Когда он проезжал, Тео поднял от руля два пальца. Облако пыли вплыло в открытое окно машины и опустилось на липкую от пота кожу Коллин.

— Придется его похоронить, — сказал Тео. — Так безопаснее. И будет порядочно по отношению к нему.

— Что же мы натворили! — пробормотала Коллин.

— Нечего казнить себя за это.

Коллин подняла на него глаза и покачала головой.

— Будь же справедлива к самой себе. Этому человеку так и так грозил сердечный приступ, а ты делала все возможное, чтобы обеспечить ему хороший уход.

— Ты говорил, мы не причиним ему никакого вреда.

— Это не наша вина.

— Да, конечно же, наша! — Голос Коллин срывался на крик. — Если бы мы его не забрали, если бы мы его не ранили, если бы мы не заставили его…

— Если бы солнце завтра не взошло…

— Заткнись, Тео!

Она глядела в окно на плотно закрытую стальную дверь бокса. Тогда Тео заговорил снова:

— Мы приняли решение, основанное на имевшейся у нас информации, и в то время это решение было правильным. Это был для нас единственный, логически оправданный способ действий. Мы с тобой были согласны, и мы были правы. Нельзя жалеть об этом постфактум.

— Может, тогда это и казалось нам правильным, но ведь сейчас совершенно ясно, что мы приняли ужасно много неправильных решений.

— Ничего подобного.

— Этот человек умер, Тео.

— Ну так пожалей об этом — чуть-чуть. Господи, Коллин, человек либо об этом жалеет, либо нет. Но если ты стала жалеть обо всем нашем предприятии, тогда ты очень негативная личность. Вот все, что я могу тебе сказать. Очень негативная. А я думал, ты больше веришь в себя.

Тео включил мотор.

— Надо двигаться, — сказал он. — Останавливаться слишком поздно. Мы не можем стоять в сторонке и смотреть, как наша жизнь со скрипом останавливается и замирает на месте.

Господи Боже мой! Хоть что-то одно может сегодня идти нормально?! Тео барабанил кончиками пальцев по стойке в прокатной конторе «E-Z Авто-Рентал». Еще две недели назад он запасся двумя поддельными кредитными картами и таким же поддельным дубликатом водительских прав штата Колорадо. Дома у него была база данных с сотнями фамилий, дат рождения и номеров карточек социальной безопасности — еще с тех пор, как в Вэйле он работал финансовым советником, так что особых трудов тут не потребовалось. Первую кредитную карту он использовал, нанимая фургон в «Гарден Стейт Ренталз», и все прошло без сучка без задоринки. Но оплата по второй карте не проходила.

— Послушай, Стэнли, — сказал Тео, прочитав имя на именной планке, приколотой к грудному карману на рубашке парня. — Я дал бы тебе за эту чертову машину наличными, только мне пришлось подкинуть парочку сотен на лимузин для дочери на сегодняшний вечер, и, честно говоря, времени у меня на то, чтоб смотаться в банкомат и сюда вернуться, просто нет. Давай, проверь мои документы, запиши на мое имя. Сумма-то грошовая, о чем разговор!

— Простите, сэр. Я не могу этого сделать. — Парнишка за стойкой был мелковат, узкоплеч, с пристегивающимся галстуком. Тео мог бы пришлепнуть его как муху. — Не могли бы вы воспользоваться другой картой, сэр?

— Другая карта — для бизнес-счета. Только деловые операции проходят по той карте, а не то мои бухгалтера устраивают мне трам-тарарам. — Было бы слишком рискованно снова воспользоваться первой картой.

Стэнли в третий раз ввел карточку Тео в машину и стал ждать подтверждения.

— Впрочем, где тебе понять, как работает успешный бизнес. Сколько они тебе здесь платят, Стэнли? Восемь баксов в час? Восемь пятьдесят? Сколько это получается?.. Шестнадцать штук в год? Это по максимуму? — Парнишка был просто прижат к стене. Впрочем, он и парнишкой-то уже не был. Всего на несколько лет моложе Тео, а все еще на такой работе. — Стэнли, да если бы ты экономил каждый доллар из своего заработка, тебе понадобилось бы работать больше двадцати лет, чтобы купить хотя бы мою яхту. — И Тео вспомнил свой шлюп: тридцать восемь футов, палуба — натуральный тик, особой конструкции лебедки и парусные блоки, белые с синим паруса. Судебные исполнители не дали ему даже вымпел и флажки с рей забрать. — Ты пол рабочей жизни потратил бы, чтобы одну только мою яхту приобрести. Это-то о чем-нибудь тебе говорит?