Гудбай, Россия - [87]
Д 001.30.01 при ВНЦПЗ АМН СССР
академик АМН СССР А. В. Снежневский»
Ответ заместителя председателя ВАК СССР А. Н. Ермакова от 29.01.87 (номер 14–56/р3—57) не заставил себя долго ждать. Этот удивительный документ достоин быть опубликованным полностью:
Председателю Специализированного совета
Д 001.30.01 при ВНЦПЗ АМН СССР
академику АМН СССР т. Снежневскому А. В.
На Ваши ходатайства за номером СП/52 от 16.09.86 года, СП/67 и СП/68 от 05.01.87 года о проведении разовой защиты Рицнера М. С. ВАК СССР сообщает мнение экспертного совета по медико-биологическим и фармацевтическим наукам:
«Работа выполнена на стыке не „психиатрии“ и „генетики“, а на стыке „генетики“ и „психиатрии“, так как основной материал диссертации (методы, фактические данные, выводы) являются генетическими. Следовательно, защита этой диссертации может проходить только в совете, которому предоставлено право рассмотрения докторских диссертаций по „генетике“ (03.00.15), причем с введением в состав совета с правом решающего голоса трех докторов наук — специалистов-психиатров, занимающихся проблемами шизофрении и эпилепсии. Поскольку в диссертации рассматриваются и вопросы эпидемиологии, то необходимо включать в состав совета на период разовой защиты двух докторов наук — эпидемиологов общего профиля».
Зам. председателя ВАК СССР А. Н. Ермаков[132]
Заключение экспертного совета по медико-биологическим и фармацевтическим наукам было подготовлено профессором А. П. Пеховым (1926–2009).
Он был микробиологом и «заядлым лысенковцем»[133]. Никто из специалистов-психиатров и медицинских генетиков так и не смог понять, чем отличается СТЫК «психиатрии» и «генетики» от СТЫКА «генетики» и «психиатрии». Это была бюрократическая эквилибристика, «отфутболивающая» соискателя из спецсовета психиатров в спецсовет медицинских генетиков, где диссертация застрянет надолго, если не навсегда.
Моя диссертация оказалась в ловушке — ВАК не давала «добро» на ее защиту в ВНЦПЗ. Я пытался разобраться в ситуации, понять ее и себя: неужели полный тупик? Все было запутано; мною овладело отчаяние. И зачем мне это нужно? Было, однако, ясно, что дело не в работе и ее результатах, которые широко опубликованы, обсуждены и признаны новыми, а во мне. Кому-то я «перешел дорогу». Может быть, в Томске? Пузыреву? Но ему я не конкурент, хотя бы из-за «пятой графы» — национальности. Да и не искал я должностей в АМН СССР. Скорее всего, размышлял я, меня ассоциируют с теми людьми (Гиндилис, Гринберг, Подугольникова, Кухаренко и другие), которые противостоят диктату Вартаняна в психиатрии и бочковской «компашке» в НИИ медицинской генетики. Если это так, то они не ошиблись. В таком случае диссертацию «прыткого Рицнера» было необходимо заблокировать. «Компашке» ни к чему было увеличивать число докторов наук в лагере противника. Такой мотив представлялся мне и Бобу весьма правдоподобным.
Повторный ответ из ВАК не оставлял сомнений, что мою диссертацию совершенно не случайно держат «на крючке». Впервые в жизни я почувствовал прямую агрессию, направленную против меня как человека, чем-то отличного от тех, кто правит и решает, кого пущать, а кого нет. Этот тип агрессии описан много раз теми, кого собирались арестовать как врагов народа. Почему? За что? Эти инстинктивные вопросы у меня не возникали.
Я уже давно был инакомыслящим и понимал, что ОНИ нас ненавидят. ОНИ — это научно-бюрократическая элита, которая, оседлав советскую модель управления страной и наукой, неоправданно получала привилегии, грабя других. Когда не было открытий (а их не было!), ОНИ говорили о новых результатах, полученных «впервые в СССР», «впервые в Сибири», «впервые в Ханты-Мансийском округе» и т. д. Под такого рода «открытия» «генералы от науки» годами получали финансирование для своих НИИ, и именно ОНИ решали, кого пущать, а кого нет! Так это работало. Иллюзий у меня давно не было. Теперь, когда я думаю о моем прошлом, годы с 1986-го по 1989-й мне кажутся самыми трудными: я последний раз пытался профессионально реализоваться в этой стране. Да не тут-то было!
За кулисами
• Выбора у меня не было: текст диссертации, написанный для психиатров, надо было переписать, то есть сделать его доступным для понимания медицинскими генетиками. Если раньше я разъяснял генетические понятия и методы психиатрам, то теперь надо было разъяснить все идеи, методы и проблемы психиатрии генетикам. Сами заболевания, шизофрения и эпилепсия, для понимания генетиков представляют большие трудности. Это не моногенные и не хромосомные болезни, с которыми они привыкли иметь дело. При этом материал, методы, результаты и выводы оставались прежними по своей сути. На переработку текста ушло несколько месяцев.
• Знаковым событием, сопровождавшим прохождение моей диссертации, был приказ в январе 1987 года о переводе моей лаборатории клинической генетики и всех ее сотрудников из Томского НИИ психиатрии во вновь организуемый Томский НИИ медицинской генетики — филиал «бочковского» института (ИМГ АМН СССР)[134]. Такое могли сделать только руководители, никоим образом не отвечающие за свои решения. Имя их решению — абсурд!
На пике карьеры психиатра и ученого автор эмигрировал с семьей в Израиль, где испытал крушение профессионального и социального статуса. Эта книга — откровенный рассказ о том, как пройти через культурный шок, выучить иврит и стать израильтянином, старшим врачом и заведующим отделением, профессором Техниона, редактором международного журнала и серии монографий.
Неразгаданный сфинкс Серебряного века Максимилиан Волошин — поэт, художник, антропософ, масон, хозяин знаменитого Дома Поэта, поэтический летописец русской усобицы, миротворец белых и красных — по сей день возбуждает живой интерес и вызывает споры. Разрешить если не все, то многие из них поможет это первое объёмное жизнеописание поэта, включающее и всесторонний анализ его лучших творений. Всем своим творчеством Волошин пытался дать ответы на «проклятые» русские вопросы, и эти ответы не устроили ни белую, ни красную сторону.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.