Губительная ложь - [71]

— Вы совершили кражу в церкви?

Он пожал плечами, изобразив поддельное удивление.

— Я два раза прочитал молитву и пожертвовал сто долларов на благотворительность. Думаю, этим я полностью искупил свой грех.

— Свои грехи я уже там не буду искупать, — сказала она полушутя-полусерьезно.

— Пейтон! — почти простонал Кевин.

— Все нормально. Твоя жена за словом в карман не полезет. Мне это нравится. Особенно если женщина при этом еще и весьма привлекательна.

Это вполне невинное замечание в данной ситуации выглядело неуместным. Они с Кевином сели в кожаные кресла с хромированными подлокотниками. Кресла были повернуты к столу адвоката, за которым находилось окно, откуда открывалась потрясающая панорама бостонской гавани. Сам стол был ультрасовременного дизайна — нечто совершенно необычное. Стеклянная столешница в форме полумесяца держалась на трех тонких столбиках из полированного гранита. Вся эта конструкция казалась такой хрупкой, что к ней страшно было прикоснуться. Поэтому Пейтон решила не придвигаться слишком близко к этому столу и даже не трогать его руками.

В кабинет вошла секретарь.

— Прошу прощения, мистер Фэлкоун. По второй линии звонит репортер.

Они быстро переглянулись — Пейтон, Кевин и Тони. У всех в глазах был один и тот же немой вопрос: «Неужели все уже стало известно прессе?»

— Это по поводу дела о даче взятки полицейским, — пояснила секретарь.

Тони протянул руку к телефону, но потом, очевидно, подумал, что не стоит разговаривать с представителями прессы о своем клиенте в присутствии других клиентов.

— Я вернусь через минуту, — сказал он и вышел.

Ожидая возвращения Тони, Пейтон наблюдала в окно за тем, как какой-то корабль входил в гавань. С такой высоты он казался маленькой игрушечной лодочкой. Кевин вертел в руках некую жуткую вещицу, которая стояла на столе Тони. Казалось, что это просто сморщенное яблоко с длинным пучком волос. Но потом Пейтон сообразила, что это высохшая голова человека со сморщенным лицом, — вероятно, сувенир, привезенный из какой-нибудь экзотической страны. Или сувенир с его последнего судебного заседания.

— Ты уверен, что этот парень лучший в своем деле? — тихо спросила она.

— Нет.

— Тогда почему мы пришли сюда?

— Потому что это лучший адвокат, чьи услуги мы в состоянии оплатить.

— Ты хочешь сказать, что этот судебный защитник стоит столько же, сколько и медицинская страховка?

— Только если по условиям страховки нужно заплатить сто тысяч баксов авансом и при этом никто не дает никаких гарантий положительного исхода дела.

— Ты шутишь.

— Добро пожаловать в реальный мир, доктор. Уголовное право — самая реальная вещь в мире.

Тони вернулся и закрыл за собой дверь.

— Чудесно. Давайте начнем, — произнес он, садясь за стол. — Я хочу, чтобы вы рассказали мне все. Можете начать со времени сотворения мира, если хотите.

— Странно, что вы просите об этом, — сказала Пейтон. — Я много раз смотрела по телевизору репортажи из зала суда. Просто драма какая-то. У меня сложилось впечатление, что защитники совсем не хотели вникать в подробности.

— Все зависит от адвоката. Одни вникают, другие нет.

— Думаю, что Пейтон видит только правовую сторону вопроса, а проблема здесь намного сложнее и многограннее, — заметил Кевин.

— Я понимаю, — проговорил Тони, обращаясь скорее к Пейтон, чем к нему. — Если защитники слишком хорошо осведомлены обо всех деталях дела, то порой им это мешает. В зале суда они вынуждены придерживаться определенной формы защиты. Например, клиент говорит, что в ту ночь, когда было совершено преступление, он был дома один и спал в своей собственной кровати. Понятное дело, что адвокат будет очень нервничать, вызывая в качестве свидетеля, способного обеспечить алиби его подзащитному, даму, которая может заявить под присягой, что этот самый подзащитный протанцевал с ней до самого утра в ночном клубе.

— Совершенно верно, — согласился Кевин. — Тут задеты вопросы этики, и это создает дилемму.

— Да, только для того адвоката, который знает все до мельчайших подробностей о жизни своего клиента.

Наступила тишина. Потом Тони улыбнулся и сказал:

— Я шучу. Не относитесь к этому слишком серьезно.

Пейтон попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то нервной.

— Послушайте, — обратился к ним Тони. — Я человек, в общем-то, прямой. И моя работа состоит в том, чтобы перед судом присяжных изложить факты в самом выгодном для клиента аспекте. Моя обязанность тщательно сортировать всю ту информацию, которую клиенты сообщают мне с глазу на глаз. Итак, расскажите мне, что же случилось. Что бы это ни было, мы постараемся со всем справиться. Может быть, начнете вы, Пейтон?

— Лучше пусть расскажет Кевин. Если он упустит что-нибудь, я ему помогу.

— Прекрасно, — кивнул Тони.

— Все началось еще прошлой зимой, — стал рассказывать Кевин. Пейтон почти не слушала его. Тони делал записи в блокноте. Казалось, он ловил каждое слово Кевина. Она надеялась, что адвокат говорил правду о том, что он прямой человек. Пейтон никак не могла забыть разговор об избирательности памяти адвоката. Может быть, это такой своеобразный юридический юмор, но звучало весьма неутешительно. И что это вообще за человек, который может украсть в церкви?