Губительная ложь - [48]

— Но это не было похоже на обычный прием у врача.

— Врачи «скорой помощи» всегда спрашивают об этом, не так ли?

— Да. Они спрашивают, но…

— Я уверен, что и вы сами задавали такой вопрос в критической ситуации, неправда ли?

— Да, много раз. Но…

— Но вы не задали его моему клиенту.

— Нет.

— Потому что вам было все равно?

— Протестую.

— Я хочу получить ответ на свой вопрос. Вы не спросили его об этом, потому что вам было все равно. Я прав, доктор?

— Это неправда.

— Понятно. Давайте спросим несколько иначе. Вы не спросили, потому что вам было совсем не все равно?

— Я не спросила, потому… — Она посмотрела на своего адвоката, потом снова на Дженкинса. — Просто не спросила и все.

— Хороший ответ, доктор.

— Протестую.

— Несколько поздно, адвокат, — сказал Дженкинс. Он закрыл свой блокнот и встал из-за стола. — Это все, что мне требовалось. Я закончил. Позвоните мне, когда захотите обсудить размер компенсации.

Он собрал бумаги, схватил свой кейс и вышел из комнаты. Пейтон озадаченно посмотрела на своего адвоката.

— Всего пять минут?

Винс вывел ее в коридор, чтобы стенографистка не слышала их разговора.

— Краткость является хорошим признаком. Если бы он серьезно относился к этому иску, то вам пришлось бы давать показания целый день. Он просто хотел вас попугать немножко, надеясь, что сможет заставить страховую компанию раскошелиться.

Пейтон кивнула понимающе, но все еще не успокоилась.

— Эти вопросы, которые он задавал! Хватит ли у меня мужества применить оружие? У меня мурашки по коже пробежали, когда я сказала, что смогу убить еще одного человека.

— Не беспокойтесь об этом.

— Я не хочу, чтобы вы или кто-то другой подумали, будто если у меня есть пистолет, то мне непременно захочется воспользоваться им.

— Вам не нужно ничего объяснять.

— Я купила пистолет только потому, что было время, когда я действительно опасалась за свою жизнь.

— Пейтон, я знаю все о том инциденте с преследованием. Я понимаю.

— Мне больно, что мне пришлось выслушивать свои собственные ответы. Наверное, могло показаться, будто у меня в венах ледяная вода.

— Так можно подумать, если не знать всех нюансов того инцидента. Это дело никогда не дойдет до суда.

Пейтон совсем не утешили его слова.

— Вы в порядке? — спросил он.

Она отвела глаза, а потом снова посмотрела на него. Лицо ее было серьезным.

— Не думаю, что смогла бы застрелить его.

— Что?

— Это меня и беспокоит. Ответы, которые я дала под присягой, казались мне неправдой, и сейчас я тоже так думаю. Поэтому я пыталась успокоить того парня, сделав ему укол. Я так испугалась, что мне и в голову не пришло спросить у него, страдает ли он аллергией. Я не хотела в него стрелять.

— Это обычное дело.

— Я не уверена, что смогла бы выстрелить в него. Даже если бы он напал на меня.

— Думаю, что никто не знает ответа на этот вопрос, пока не настанет время нажать на курок. Слава Богу, что вам не пришлось столкнуться с этим.

Пейтон посмотрела на свои руки.

— Посмотрите на меня. Я дрожу.

— Люди часто нервничают, когда приходится давать показания.

— Нет. Я только сейчас начинаю понимать, какой я подверглась опасности. Страшно представить, что могло бы случиться, если бы тот клоун, который преследовал меня, не лишил себя жизни. А если бы он напал на меня? Я все время обманывала себя, считая, что обезопасила себя, купив пистолет. Наверное, в моем случае все было бы так, как с теми людьми, которые берут пистолет и цепенеют от ужаса, боясь выстрелить, даже чтобы защитить себя.

— Все уже позади. Не стоит воскрешать ужасы прошлого из-за этого судебного разбирательства и самоуверенного адвоката.

— Мне кажется, что воспоминания не ушли в прошлое. Я все еще часто об этом думаю. Особенно об аварии.

— Жаль, что не могу вам помочь забыть об этом, но…

— Я знаю. Вы мой адвокат, а не мой утешитель. Мне не стоило рассказывать вам все это.

— Со временем все забудется.

— Надеюсь. Держите меня в курсе дела, хорошо?

— Обязательно.

Они пожали друг другу руки, и он направился к выходу.

Пейтон вдруг поняла, что ей нужно принять противокислотное средство, и быстро побежала в раздевалку. Однако, не дойдя нескольких шагов до своего шкафа, вдруг остановилась. К ручке шкафа был привязан картонный ролик от бумажных полотенец. Она осторожно заглянула внутрь и увидела там цветок.

Это была красная роза.

К стеблю была прикреплена записка без подписи. В ней стояло всего два слова: «Давай поговорим».

У Пейтон скрутило желудок, когда она открыла шкаф. Это было то, чего она больше всего опасалась. Она не боялась, что Гэри начнет рассказывать всей больнице о том случае, когда она напилась в стельку, ей стало плохо и она оказалась в его квартире. Она боялась, что он воспользуется этим, чтобы попытаться возобновить их отношения. Все это время Пейтон прекрасно понимала, что, избегая Гэри, она не решит проблемы. Ей следовало предпринять какие-то более серьезные действия.

Она схватила всю упаковку таблеток и закрыла шкаф. Выходя из раздевалки, она выбросила картонный ролик с розой в мусорную корзину и вернулась в свой кабинет.

26

Кевин проработал весь обеденный перерыв, сидя за компьютером. На этот раз он писал не фантастику. К завтрашнему дню ему нужно было составить небольшой документ, страниц на двадцать. Он должен был постараться убедить суд в том, что если его клиент, крупная компания, сдававшая машины в аренду, и брала с заказчиков в течение почти трех лет завышенную плату за бензин, то руководство компании об этом жульничестве абсолютно ничего не знало. У этих болванов, качавших бензин за минимальную зарплату, просто светлые головы.