Губернаторская охота - [3]

Рояль медленно — ролики с трудом катились по земле — двинулся к нему и остановился в полуметре перед ольхой. Свербицкий поднялся, сел на изгиб лежащего ствола и протянул руки к клавишам. Было неудобно.

— Чуть ближе и правее, — сказал он. Рояль послушно двинулся к нему.

— Теперь хорошо, — сказал Свербицкий. Он встал, обошел рояль справа, поднял крышку и подпер ее штицем.

— Давай, доцент! Сюда не влезет! — опять крикнул Петрович. Свербицкий, не обращая внимания, вернулся к ольхе и снова сел перед роялем. Положил руки на клавиши, немного помедлил, затем, чуть повернув голову к слушателям, громко произнес:

— Михаил Огинский. Полонез "Прощание с родиной".

Он не доиграл. Где-то совсем близко раздались крики, затрещали кусты.

— Ноги, доцент! — Петрович дернул его за плечо. Свербицкий вскочил, обогнул рояль справа, быстро опустил штиц и крышку, стараясь не стучать. Хотел закрыть клавиши, но в последний момент передумал. Он ударил рояль ладонью по боку:

— Уходи!

Ударил еще раз, отбил ладонь, но рояль, похоже, понял — повернулся и медленно, постепенно набирая скорость, покатился по болоту, качаясь на кочках, как корабль на волнах, и ломая перед собой кусты.

Убегать было поздно, и они спрятались в землянке — прижались по углам в надежде на то, что люди из губернаторской свиты, напав на след рояля, не станут лазить по ельнику. Так и вышло, но один из двоих, бежавших последними, все-таки заметил схрон.

— Саня, а это что? — спросил он другого.

— Землянка, — сказал Саня. — А там, похоже, сидит, кто играл.

Он шагнул к двери, доставая из кобуры пистолет, и с этот момент пронзительно запищала флейта.

— Дудка! — воскликнул Саня, убирая пистолет. — Нет там никого, кто к ней полезет?

— Гранату бы ей, — сказал другой.

— Гранату, положим, жалко, а петарда найдется, — ответил Саня.

Он вытащил из кармана штанов петарду, обмотанную скотчем. Между слоями скотча были густо насованы гвозди — тому, кто окажется рядом, не поздоровится. Достал зажигалку, щелкнул, и в этот момент там, куда укатил рояль, раздался тяжелый удар, и сразу — вопль, почти нечеловеческий. Затем — снова удары, крики, гул басовых струн и стрельба. Причем очередями.

— Быстро туда! — скомандовал Саня. Уже почти на бегу он поджег фитиль и бросил петарду в проем.

Ее поймал Серега, чуть помедлил и швырнул вслед убегающим. Наверное, он просто хотел выбросить ее наружу, но перестарался; или, может быть, обжегся фитилем. Петарда взорвалась в воздухе, метрах в полутора над землей и в полуметре от бритых затылков Сани с напарником.

— На кордон! — скомандовал Петрович, и они рванули в сторону кордона…

Свербицкий стоял на балконе и курил.

Вообще-то два года назад он бросил. Когда закрыли консерваторию, пришлось уйти сторожем на автостоянку, и курить он бросил, в числе прочих причин (смешно сказать), еще и ради экономии. Конечно, сторожем он зарабатывал больше, чем доцентом, но, пока была консерватория, еще больше он получал от частных уроков — в основном их брали абитуриенты. Теперь этого дохода нет, поступающие учиться платят в других городах другим доцентам.

А события последних дней шли таким густым косяком, что стоило взять паузу, хотя бы в формате перекура.

…Когда прибежали на кордон, Петрович сказал:

— Значит, так. Мы тут сидим с позавчерашнего вечера, всю дорогу квасим.

Он вытащил несколько пустых бутылок, пару полных, закуску, какую нашел (а нашлось немного), и они принялись добросовестно маскироваться. Когда до кордона добралась охрана губернатора, никто бы уже не усомнился, что они здесь пьянствуют третий день. О чем-то они говорили с охранниками — кажется, о губернаторе, который напал на рояля, или, наоборот, рояль на него напал, а перед этим сам собой что-то играл в лесу.

("Классика какая-то, забыл, как ее". — "Да она ж у Сани на мобиле была!" — "Ну да, спросишь теперь Саню! Говорил я ему, что доиграется!")

Или не было этих разговоров? Свербицкий вообще ясно помнил события только до кордона, а потом с того момента, как проснулся у себя дома, обнаружил под кроватью располовиненную пачку «Явы» и не удивился этой находке. Находка была очень даже в тему, и не только из-за событий на болоте.

Как раз накануне этой прогулки закрылась стоянка, на которой Свербицкий работал сторожем. Зять губернатора, владелец почти всей индустрии развлечений в области, собрался строить на этом месте боулинг, или стриптиз-бар, или, может, то и другое вместе. Жизнь сделала полный круг, и даже имя человека, из-за которого Свербицкому снова приходилось менять работу, было то же самое.

Он стоял на балконе и курил «Яву». Бабье лето продолжалось, спешить было некуда, и с балкона на втором этаже, к тому же ближайшего к углу дома, наблюдалась жизнь во всех ее проявлениях. За углом проходила улица, не слишком широкая, но оживленная — выезд на Московское шоссе. Днем обе крайние полосы занимали припаркованные машины, для движения оставалась только середина, и транспорт стоял в пробках. Но дважды в день улица пустела: утром, когда кортеж машин проезжал от губернаторского загородного дома к областной администрации, и вечером, когда губернатор ехал домой.