Гуарани - [108]
Благодаря своей поразительной энергии, он с помощью веревки перебросил через пропасть этот висячий мост, затем поспешил к реке, пригнал в нужное место лодку и, в два прыжка, сумел снести в эту лодку все, что могло понадобиться Сесилии в пути.
Здесь были ее платья, одеяло из дамасского шелка, которое должно было заменить ей постель, кое-что из пищи, остававшейся в доме. Пери позаботился и о деньгах, которые дон Антонио должен был захватить с собою в Рио-де-Жанейро, — индеец был убежден, что фидалго без колебаний последует за ним, чтобы спасти дочь.
Добравшись до берега реки, индеец положил свою сеньору на дно лодки, бережно и осторожно, как малое дитя, укутал ее шелковой шалью, чтобы защитить от ночной росы, сел на весла — и лодка быстро, как рыба, заскользила в воде.
Поодаль, сквозь просвет ветвей, Пери увидел дом на скале, озаренный пламенем пожара, который все разгорался.
Вдруг на глазах у него разыгралась жестокая, страшная сцена, похожая на одно из тех видений, которые вспыхивают на миг, порожденные причудами бреда.
Фасад дома тонул во мраке. Пламя лизало стены, а ветер загонял это пламя в глубь здания. Пери увидел метавшихся во мраке айморе и чудовищную фигуру Лоредано, который, словно привидение, вздымался над готовыми поглотить его языками пламени.
Вдруг вся передняя стена рухнула, похоронив под собою полчища дикарей.
И тогда поистине фантастическая картина предстала глазам индейца.
Зала превратилась в море огня. Оставшиеся там люди, казалось, плавали в волнах этого пламени.
В глубине возвышалась величественная фигура дона Антонио де Мариса; он стоял посреди кабинета; в левой руке у него было распятие, правая направляла дуло пистолета в темный погреб, где притаился спящий вулкан.
Дона Лауриана сидела на полу, обхватив руками его колени; она была спокойна и готова ко всему; Айрес Гомес и несколько оставшихся в живых авентурейро стояли возле них на коленях и, застыв в неподвижности, образовывали как бы пьедестал этой скульптурной группы.
Среди обломков упавшей стены копошились зловещие фигуры айморе, похожие на дьяволов, пляшущих в пламени преисподней.
Все это явилось взору Пери за один миг, словно некая пантомима, озаренная ослепительной вспышкой молнии.
Вдруг раздался страшный грохот. Земля задрожала, воды реки вздыбились, словно поднятые тайфуном. Мрак окутал скалу, которая только что была озарена пламенем; потом все вокруг стихло и погрузилось в ночную тьму.
Рыдания раздирали грудь Пери, может быть единственного свидетеля этой ужасающей катастрофы.
Подавив свою скорбь, индеец налег на весло, и лодка понеслась по гладкой, точно полированной поверхности Пакекера.
XI. НА ПАКЕКЕРЕ
Когда утреннее солнца осветило долину реки, на месте, где высился «Пакекер», осталась только груда развалин. Огромные обломки скал, расколовшихся за одно мгновение, громоздились вокруг, будто их раздробил исполинский молот циклопа.
Возвышенность, на которой был расположен дом, исчезла с лица земли, и на ее месте образовалась большая воронка, похожая на кратер вулкана.
Вырванные с корнем деревья, взрытая земля, пепел, темной пеленою покрывший листву, — все это свидетельствовало о том, что здесь произошел один из тех страшных катаклизмов, которые сеют вокруг разрушение и смерть.
То тут, то там над грудами развалин появлялась одинокая фигура индианки. Уцелевшие женщины айморе оставались тут, чтобы оплакать мертвых и потом передать другим племенам молву о постигшей их страшной каре.
Тот, кто мог бы в этот час воспарить над долиной реки и окинуть глазами всю ее огромную панораму, если бы человеческому взгляду дано было охватить ее от края до края, — увидел бы, что по широкому руслу Параибы быстро движется какое-то едва заметное пятнышко.
То была лодка Пери; подгоняемая взмахами весел и ветром, она мчалась с неслыханной быстротой; так ночные тени бегут от первых лучей рассвета.
Всю ночь индеец греб, не давая себе передышки. Он, правда, знал уже, что дон Антонио де Марис истребил племя айморе, но ему все равно хотелось возможно дальше уйти от места, где случилась катастрофа, и поскорее попасть в родные края.
Но не только стремление вернуться на родину, столь властное в сердце каждого человека, не только желание вновь увидеть покосившуюся хижину на берегу и обнять мать и братьев владели его сердцем в эту минуту.
Его воодушевляло сознание, что он спасает свою сеньору и исполняет клятву, которую дал старому фидалго. Он гордился, думая о том, что храбрости его и силы достаточно для того, чтобы победить все препятствия и осуществить взятую им на себя миссию.
Когда солнце было уже в зените и заливало потоками света этот безлюдный край, Пери подумал, что надо укрыть Сесилию от жгучих лучей, и подвел свою лодку к берегу под сень деревьев.
Завернутая в шелковую шаль, прислонившись головой к борту лодки, девушка спала все тем же безмятежным сном. Но цвет лица ее переменился: из бледного он снова стал розовым, того нежного оттенка, сотворить который может лишь величайший из художников — природа.
Пери поднял лодку, словно люльку, и поставил ее на берег, прямо на траву. Потом сел рядом и, не сводя глаз со своей сеньоры, стал ждать, когда она очнется от этого долгого сна, который начинал уже его тревожить.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Они брат и сестра в революционном Петрограде. А еще он – офицер за Веру, Царя и Отечество. Но его друг – красный командир. Что победит или кто восторжествует в этом противостоянии? Дружба, революция, офицерская честь? И что есть истина? Вся власть – Советам? Или – «За кровь, за вздох, за душу Колчака?» (цитата из творчества поэтессы Русского Зарубежья Марианны Колосовой). Литературная версия событий в пересечении с некоторым историческим обзором во времени и фактах.
Кристиан приезжает в деревню и заселяется в поместье. Там он находит дневник, который принадлежит девочки по имени Анна. Которая, по слухам, 5 лет назад совершила самоубийство. Прочитав дневник, он узнаёт жизнь девочки, но её смерть остаётся тайной. Потому что в дневнике не хватает последних страниц. На протяжении всей книги главный герой находит одну за другой страницы из дневника и узнаёт страшную тайну смерти девочки. Которая меняет в корне его жизнь.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!