Гшер. Части неделимого - [12]

— Господин, у вас в котле как-то подозрительно булькает… — Секретарь с опаской покосился на густое фиолетовое варево, которое лениво пускало жирные пузыри, лопающиеся со звуком очень похожим на кваканье лягушек, кои, вполне вероятно, в этом зелье присутствовали в ужасающем количестве и качестве. Это еще не говоря о той связке мышей, которую секретарь наловил лично в темных подвалах замка. Это было его позорным секретом, о котором, он надеялся, никто не узнает.

— Попробуй — соли наверно не хватает. — Мрачно отозвался Эвер из темного угла. Чем он там занимался секретарь и думать не хотел.

— Но господин….

— Дайнал, — Эвер тяжело вздохнул из своего угла, — оно тебе мешает? В тебя плюется? У тебя от него второй нос вырос или отвалилось чего? Нет. Так что заткни пасть и пиши дальше.

— Да, господин. — Дайнал аккуратно (вдруг заметит) бросил злой взгляд в спину непосредственного начальника и вернулся к записям. По желтоватой бумаге, пьяно шатаясь брели кривобокие крючки, лихие росчерки и совсем уж разудалые в своем наклоне палочки. Подчерк у Эвера до отвращения был похож на эльфийский — красивый, но абсолютно непонятный. И листов покрытых таким вот безобразием было много, очень-очень много! Хозяин у Дайнала был плодовит на записи, новые заклинания и бредовые идеи, такие, как например, месть Ювентанию. Дайнал был абсолютно уверен, что из этой затеи ничего путного точно не выйдет, хотя бы потому, что мальчишка был явно сильнее, хитрее и наглее Эвера.

Зелье выпустило особо мощный пузырь, тот замер на поверхности, мелко вибрируя, словно не мог решить сейчас ему лопнуть или позже. Секретарь напряженно отложил бумаги и начал медленно сползать с табуретки, когда обе его ноги коснулись каменных плит, коварный пузырь лопнул. Во все стороны полетели фиолетовые капли, некоторые закончили свой полет на деревянных панелях коими были обшиты стены, а некоторые, особо смачные, врезались в лицо Дайнала. Тот стоял крепко зажмурившись, ощущая как жирная субстанция алчно ползет к его роскошной бороде.

— Ну? Что чувствуешь? — Поинтересовался Эвер.

— Отвращение. — Сквозь зубы процедил Дайнал, не решаясь открыть ни рот, ни глаза.

— Еще?

— Все. А что это?

— Должно было быть кислотой, но, похоже, я что-то напутал с рецептом…. — Дальше секретарь не стал слушать, он с остервенением содрал с себя куртку и стал вытирать лицо. Когда с отвратительным творением хозяина было покончено, Дайнал рискнул открыть глаза. На него смотрел Эвер. Нехорошо так смотрел. Изучающее.

— Ч-что? — Пролепетал секретарь, ожидая худшего. Например, что у него сейчас отвалится нос, или, упаси Грак, борода.

— Не кислота. — Задумчиво констатировал Эвер. — Но хоть красит в премерзостный цвет. Собирайся, я знаю чего мне не хватает.

Дайнал чуть не вякнул "любви к окружающим", но вовремя остановился. За такую глупость Эвер мог и не только за мышами в подвалы отправить, с него сталось бы и в Тарлион заслать за вампирьей кровью. Храня в душе надежду, что отправляются они не к клыкастым, Дайнал поспешил за удаляющимся хозяином.

Это оказался не Тарлион и даже не оккупированная вампирами деревушка. Местом, куда темной, безлунной ночью притащился Эвер со своим секретарем, оказалась Мертвая Пустошь.

Дайнал, наплевав, что гномы народ боевой и по идее ничего кроме плеши в бороде не боящийся, рухнул в обморок.

Бродя по знакомой мертвой земле, Эвер искал только одно — кору. Именно она вбирала в себя всю источаемую на протяжении многих лет отраву и хранила, прочно заперев в себе. Как назло, искомого материала нигде не было — с деревьями явно просматривались определенные сложности. Но все же, после пары часов поисков, впереди, хищно ощетинившись обломками, в свете заклинания показался поваленный ствол.

При приближении Эвера ствол зашевелился и из-под него, трусливо поджав лысые хвосты, дали деру две твари, смутно напоминающие крыс размерами с мелкую дворовую псину.

— Развелось всякого. — Недовольно буркнул Эвер, пиная трухлявую деревяшку, та жалобно заскрипела и скинула тонкую пленку бывшую когда-то корой. Ценный материал тут же перекочевал в сумку, а её хозяин побрел обратно. Все равно делать на Мертвой Пустоши было нечего, если только не трусливого секретаря закапывать.

Внезапно за спиной Эвера прошуршала ткань, что-то острое прошлось по руке, распарывая рукав и тихий голос в тишине насмешливо произнес:

— Не двигайся, путник, если твоя жизнь тебе хоть сколько-нибудь дорога. — Эвер закатил глаза, прикинул, что теперь дешевле будет купить новую рубашку, чем эту починить и буркнул себе под нос заклинание. Сзади вновь прошуршала ткань, земля выпустила облачко пыли, приветствуя и принимая тело в свои объятия.

— Тоже мне ночной ужас. — Презрительно фыркнул Эвер, рассматривая неразумного разбойника. Это был мальчишка лет двадцати, ничем на первый взгляд непримечательный. Разве что только очень длинные волосы черным одеялом укрывшие землю, да одежда — белоснежная, с явно дорогой вышивкой вызывали интерес, граничащий с недоумением. Да уж, в таком одеянии на дело мог позволить себе отправиться только очень богатый и эксцентричный разбойник, либо случайно оказавшийся на этой земле. Эвер склонялся к последней версии, потому как настолько сумасшедших любителей легкой наживы, рискнувших забрести в Пустошь, он еще не встречал.