Грюнвальд. 15 июля 1410 года - [44]

Польские «тевтоны» сражались против «братьев-славян» «аки львы». Все трое попали в плен, но их пощадили в силу высокого происхождения, а также, надо думать, с учетом высокой платежеспособности родни. И еще потому, что поведение этих князей, с точки зрения тогдашних понятий о чести рыцарей и сеньоров, считалось вполне нормальным!

Как видим, «братья-славяне» пришли на Грюнвальдское поле с обеих сторон.

В орденском войске имелась хоругвь Святого Георгия, полностью состоявшая из чужеземных рыцарей (с соответствующим количеством оруженосцев, конных и пеших воинов, а также слуг), прибывших на зов верховного магистра в качестве «пилигримов» из разных стран Европы.

Кроме нее, были три хоругви немецких наемников (о содержании термина «немецкий» в ту эпоху сказано выше) и швейцарская хоругвь.

Помимо подданных Священной Римской империи и наемников (чехов, силезцев, моравов, генуэзских арбалетчиков и прочих), в орденском войске были венгерские, французские, английские, шотландские рыцари.

Хроники сохранили имена «гостей», особенно прославившихся доблестью на поле брани. Это знатный нормандец сир Жан де Феррьер, пикардиец сеньор дю Буа д’Аннекен, венгерский граф Миклош Гараи, трансильванский (семиградский) воевода Стибор, приведший 200 воинов, и ряд других.

Большинство рыцарей из австрийских земель сражались не в составе «иностранной» хоругви Святого Георгия, а под красно-бело-красным знаменем своего земляка — великого комтура Тевтонского ордена Куно фон Лихтенштайна.

Не следует забывать и о контингенте «прусских рыцарей» — светских вассалов Тевтонского ордена. По своему происхождению они были потомками ассимилировавшихся знатных пруссов — так называемых «нобилей», сохранивших в орденском государстве свои земельные владения. За это они были обязаны являться в случае войны по призыву магистра Пруссии «людно, конно и оружно».

Орденская пехота состояла в основном из сельского ополчения «свободных» пруссов, а также из контингентов епископов орденских владений, и отрядов, присланных купцами и бюргерами городов, расположенных на территории «орденского государства». Среди последних славой искусных бойцов пользовались данцигские моряки («шиффскиндер» — «дети кораблей»), прекрасно владевшие боевыми топорами.

Насколько малую роль в войнах Тевтонского ордена с поляками и литвинами играл национальный фактор, подтверждает следующий малоизвестный факт. Один из пунктов первого Торнского мира (1411 год) гласил, что отныне половину среди рыцарей Тевтонского ордена должны составлять представители польских шляхетских фамилий!

Что же это было?

Тем не менее, неправомерно на основе пестрого этнического состава войск противников делать вывод о том, что Великая война 1409–1411 годов была обычной феодальной распрей, разве что принявшей немалые масштабы по количеству задействованных сил. Между тем такой вывод кое-кто пытается делать. Особенно усердствует в этом направлении российский автор, укрывшийся под псевдонимом Вольфганг Акунов (думаю, что немецкий псевдоним он избрал далеко не случайно).

Хочу в данной связи напомнить свой тезис из первой главы этой книги:

«…идея „крестовых походов“ и теория „обращения в истинную веру“ прикрывали главную цель этих двух взаимосвязанных предприятий — захват земель, с превращением местных крестьян (т. е. 90–95 % населения) в крепостных, обрабатывающих земли и содержащих новых господ».

Другое дело, что вряд ли Тевтонский орден видел свою главную задачу в порабощении и онемечивании исключительно славян. И балты, и славяне были для орденских братьев, что называется, «на одно лицо». Основным объектом притязаний являлись земли, населенные язычниками и схизматиками. С точки зрения папы римского, императора Священной Римской империи, духовно-рыцарских орденов и вообще всей тогдашней Европы, такие земли были ничьи, христианское воинство имело полное право присваивать их себе[28].

Поэтому мнение туземцев, в том числе местных князей, абсолютно не интересовало орденских братьев. Они преподносили свое вооруженное миссионерство в таком духе, что насильственное приобщение язычников к «истинной католической вере» вело их к счастью. Однако туземцы думали иначе и яростно сопротивлялись.

Завоевание Пруссии растянулось на 50 лет. Жамойты воевали с орденом более 150 лет! Даже в 1560 году давным-давно порабощенные ливы и эсты сразу восстали против немецкого дворянства Ливонии, как только туда вошли войска царя Ивана Грозного!

Так что Грюнвальд действительно способствовал краху политики Drang nach Osten, но не сразу, а постепенно.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Значение Грюнвальдской победы

Значение Грюнвальдской битвы не ограничивается только военным успехом и территориальными приобретениями победителей.

Эта битва положила конец тевтонской политике «натиска на восток». Начиная со дня битвы в 1410-м году и вплоть до кайзеровской оккупации весной 1915-го, в течение 505 лет на беларуские земли ни разу не ступала нога немецких вояк!

Жамойты (летувисы) избавились от угрозы ассимиляции немецкими завоевателями, как это случилось с племенами пруссов, от которых остались только географические названия. Правда, никакой исторической благодарности за спасение их потомки не высказывают ни беларусам, ни полякам.