Грязными руками - [19]
Хёдерер. Разумеется, союз нашей партии с правительством регента поставит Пентагон в трудное положение в последние месяцы войны; само собой, мы его сразу разгоним, когда побьем немцев. Но поскольку вы не хотите запачкать рук...
Карский. Три года мы боролись за независимость нашей страны, тысячи молодых людей отдали жизнь за наше дело, мы заставили всех уважать нас, и все это для того, чтобы в один прекрасный день германская партия спуталась с русскими и напала на нас из-за угла.
Хёдерер. Оставьте сантименты, Карский. Вы проиграли потому, что должны были проиграть. «Иллирия, одна только Иллирия...» - дурной лозунг, он не защитит крошечную страну, окруженную могущественными соседями. (Пауза.) Вы принимаете мои условия?
Карский. Я не уполномочен ничего решать единолично.
Хёдерер. Я тороплюсь. Карский.
Принц. Дорогой Хёдерер, может, мы дадим ему возможность поразмыслить; война еще не кончена и вряд ли ей придет конец в ближайшее время.
Хёдерер. Но я не могу ждать. Может, мне придет конец в ближайшее время. Карский, я вам доверяю. Я всегда доверяю людям - это мой принцип. Знаю, вам нужно посоветоваться с вашими, но я уверен, что вы их убедите. Если вы дадите мне принципиальное согласие, завтра я поговорю с товарищами по партии.
Уго(вскакивая). Хёдерер!
Хёдерер. Чего тебе?
Уго. Как вы смеете?
Хёдерер. Молчать!
Уго. Вы не имеете права. Как же это... Господи! Ведь это те же самые. Те, кто приходил к моему отцу... Те же пустые и угрюмые лица... Они и здесь меня настигли. Вы не имеете права, они все вокруг заполонят, все отравят, они сильнее всех...
Хёдерер. Да замолчи же!
Уго. Послушайте, вы оба! Партия не поддержит его махинации. Не рассчитывайте, что он вас прикроет, партия не на его стороне.
Хёдерер(спокойно, двум другим). Не придавайте этому значения. Чисто личная реакция.
Принц. Понятно, но его крики утомительны. Нельзя ли попросить ваших телохранителей вывести этого молодого человека?
Хёдерер. Зачем же? Он сам выйдет. (Встает и идет к Уго.)
Уго(отступая). Не трогайте меня. (Засовывает руку в карман, где спрятан револьвер.) Вы не хотите меня выслушать? Не хотите слушать меня?
В этот момент раздается сильный взрыв, вылетают стекла, выпадает оконная рама.
Хёдерер. Ложись!
Хватает Уго за плечи и кидает его на землю. Остальные бросаются ничком.
СЦЕНА V
Те же; Леон, Слик, Жорж вбегают. Затем-Жессика.
Слик. Ты ранен?
Хёдерер(поднимаясь). Нет. Кто-нибудь ранен? (Карскому, который встает.) У вас кровь!
Карский. Ничего страшного. Осколки стекла.
Жорж. Граната?
Хёдерер. Граната или бомба. Промашка вышла. Обыщите сад.
Уго(повернувшись к окну, про себя). Подонки! Подонки!
Леон и Жорж прыгают в окно.
Хёдерер(Принцу). Я ожидал чего-нибудь подобного, но сожалею, что они выбрали именно этот момент.
Принц. Пустяки! Это смахивает на дворец моего отца. Карский! Это дело рук ваших людей?
Карский. Вы с ума сошли?
Хёдерер. Это меня хотели убрать, и никого другого. (Карскому.) Видите, стоит все-таки принимать меры предосторожности. (Смотрит на него.) У вас сильно идет кровь.
Вбегает запыхавшаяся Жессика.
Жессика. Хёдерер убит?
Хёдерер. С вашим мужем ничего не случилось. (Карскому.) Леон проводит вас в мою комнату и перевяжет, а затем мы продолжим беседу.
Слик. Вам всем надо подняться наверх, они могут опять приняться за свое. Поговорите, пока Леон будет делать перевязку.
Хёдерер. Ладно.
Жорж и Леон влезают в окно.
Ну и что?
Жорж. Бомба. Они забросили ее в сад и драпанули. Весь удар пришелся на стену.
Уго. Подонки.
Хёдерер. Пойдемте наверх. (Направляется к выходу. Уго идет за ними.) Ты останешься здесь.
Смотрят друг на друга. Затем Хёдерер отворачивается и уходит.
СЦЕНА VI
Уго, Жессика, Жорж и Слик.
Уго(сквозь зубы). Подонки.
Слик. Чего?
Уго. Люди, бросившие бомбу, подонки. (Наливает себе стакан.)
Слик. Нервишки шалят?
Уго. Да нет.
Слик. Ничего страшного. Это боевое крещение. Привыкнешь.
Жорж. Со временем тебе даже понравится. Скажи, Слик?
Слик. Отвлекаешься, рассеиваешься, ноги разминаешь.
Уго. Я не нервничаю, я злюсь. (Выпивает.)
Жессика. На кого, пчелка?
Уго. На подонков, которые бросили бомбу.
Слик. Везет же, мы уже давно не злимся.
Жорж. Это наш хлеб; если бы не они, нас бы здесь не было.
Уго. Видишь, все спокойно, все довольны. У него текла кровь, как из недорезанной свиньи, а он повторял: «Ничего страшного». Они храбрые. Это законченные и отпетые сукины дети, но храбрости у них не отнимешь, и ты не можешь их окончательно презирать. (Грустно.) Вот загадка. Достоинства и пороки распределены несправедливо.
Жессика. Ты не трус, любовь моя.
Уго. Я не трус, но и не храбрец. Слишком я беспокойный. Хотел бы я уснуть и во сне быть Сликом. Посмотри-ка на него: стокилограммовая туша, а мозг с орешек, как у кита. Этот орешек посылает с высоты сигналы страха и гнева, но они теряются в мускульной массе. Ему только щекотно.
Слик(смеясь). Слыхал?
Жорж(смеясь). А он прав.
Уго пьет.
Жессика. Уго!
Уго. А?
Жессика. Хватит пить.
Уго. Почему? Что мне еще делать? Меня уволили.
Жессика. Хёдерер тебя уволил?
Уго. Хёдерер? Почему Хёдерер? Думай что хочешь о Хёдерере, но этот человек мне поверил. А ведь не все мне верят. (Пьет. Идет к Сличу.)
«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии. .
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.