Грязными руками - [16]
Жессика(внезапно с силой). Ничья я не сообщница. Мной распорядились, не спросив моего мнения.
Хёдерер. Бывает. Во всяком случае, вопросы эмансипации женщин меня не увлекают.
Жессика(показывая на Уго). Как вам кажется, я приношу ему вред?
Хёдерер. Ты пришла, чтобы задать мне этот вопрос?
Жессика. А почему бы и нет?
Хёдерер. Думаю, что ты для него предмет роскоши. Буржуйские сынки, приходя к нам, обычно приносят с собой на память о прошлом что-нибудь из прежней роскоши. Одни - свободомыслие, другие - булавку для галстука. Этот привел жену.
Жессика. Так оно и есть. А вам, конечно, роскошь ни к чему.
Хёдерер. Конечно, ни к чему. (Смотрят друг на друга.) Давай, уходи и больше не возвращайся.
Жессика. Хорошо. Оставляю вашу мужскую компанию. (Выходит с достоинством.)
СЦЕНА III
Уго, Хёдерер.
Хёдерер. Ты к ней привязан?
Уго. Разумеется.
Хёдерер. Тогда запрети ей сюда приходить. Когда мне приходится выбирать между мужиком и бабой, я выбираю мужика. Однако не следует усложнять мне выбор.
Уго. Кто вас просит выбирать?
Хёдерер. Неважно, все равно я выбрал тебя.
Уго(смеясь). Вы не знаете Жессики.
Хёдерер. Очень может быть. Тем лучше. (Пауза.) Все же скажи ей, чтобы не приходила больше. (Внезапно.) Который час?
Уго. Десять минут пятого.
Хёдерер. Они опаздывают. (Идет к окну, смотрит на улицу, возвращается.)
Уго. Диктовать будете?
Хёдерер. Не сегодня. (Уго встает.) Нет, останься. Сейчас десять минут пятого?
Уго. Да.
Хёдерер. Не придут - пожалеют.
Уго. А кого вы ждете?
Хёдерер. Увидишь. Людей твоего круга. (Делает несколько шагов.) Не люблю ждать. (Подходит к Уго.) Если они придут, дело сделано, но если они в последний момент сдрейфили, придется все начинать с нуля. У меня может не хватить времени. Сколько тебе лет?
Уго. Двадцать один.
Хёдерер. У тебя время есть.
Уго. Да вы тоже не старик.
Хёдерер. Не старик, да. Но я под прицелом. (Показывает на сад.) По ту сторону забора некие людишки день и ночь только тем и озабочены, как бы меня убрать. А поскольку я не могу все время думать о том, как бы уцелеть, они в конце концов до меня доберутся.
Уго. Откуда вы это взяли?
Хёдерер. Знаю я их. Они вполне последовательны.
Уго. Вы их знаете?
Хёдерер. Да. Слышишь шум мотора?
Уго. Нет. (Прислушивается.) Не слышу.
Хёдерер. Подходящий момент для кого-нибудь, чтобы перелезть через забор. Он бы не промахнулся.
Уго(медленно). Да, момент подходящий.
Хёдерер(смотря на него). Понимаешь, им было бы лучше, если бы я не успел принять этих посетителей. (Идет к столу и наливает себе стакан.) Будешь?
Уго. Нет. (Пауза.) Вы боитесь?
Хёдерер. Чего?
Уго. Смерти.
Хёдерер. Нет, но мне надо спешить. Все время теперь спешу. Раньше я терпеливо ждал. А сейчас больше не могу.
Уго. Как вы, должно быть, их ненавидите.
Хёдерер. Почему? У меня нет принципиальных возражений против политического убийства. Такое случается в любой партии.
Уго. Дайте выпить.
Хёдерер(удивленно). Пей. (Берет графин и наливает ему. Уго пьет, не отрывая от него взгляда.) Что это с тобой? Никогда меня не видел?
Уго. Да, не видел никогда.
Хёдерер. Я для тебя лишь этап, верно. Это в порядке вещей. Ты смотришь на меня с высоты своего будущего и говоришь себе: «Я проведу у этого типа два-три года, а когда он подохнет, займусь чем-нибудь другим...»
Уго. Не знаю, удастся ли заняться чем-нибудь другим.
Хёдерер. Лет через двадцать будешь рассказывать приятелям: «В те времена я был секретарем Хёдерера». Через двадцать лет. Забавно!
Уго. Через двадцать лет...
Хёдерер. Почему бы и нет?
Уго. Еще долго.
Хёдерер. Разве? У тебя что, чахотка?
Уго. Нет. Налейте еще немножко. (Хёдерер наливает.) Я никогда не думал, что доживу до старости. Я тоже спешу.
Хёдерер. Ты - другое дело.
Уго. Нет. (Пауза.) Иногда я готов руку дать на отсечение, чтобы поскорей стать мужчиной, а иногда мне кажется, что я не хочу пережить свою молодость.
Хёдерер. Не знаю, что это такое.
Уго. О чем вы?
Хёдерер. О молодости - я не знаю, что это. Я из детства сразу перескочил в зрелость.
Уго. Да, это буржуазная хвороба. (Смеется.) Многие от нее умирают.
Хёдерер. Хочешь, я помогу тебе?
Уго. Как это?
Хёдерер. Ты, видать, не по той дорожке пошел. Хочешь, помогу?
Уго(вздрогнув). Только не вы! (Быстро овладевает собой.) Мне никто не поможет.
Хёдерер(идет к нему). Послушай, малыш... (Останавливается и прислушивается.) Приехали. (Подходит к окну.) Высокий - это Карский, секретарь Пентагона. Толстяк - принц Поль.
Уго. Сын регента?
Хёдерер. Да. (Выражение лица его изменилось. Теперь у него безразличный, строгий и уверенный вид.) Хватит тебе пить. Дай мне стакан. (Выплескивает остаток в окно.) Садись, слушай, о чем мы будем говорить, и, когда я подам знак, начнешь записывать. (Закрывает окно и садится за свой стол.)
СЦЕНА IV
Те же. Карский, принц Поль, Слик, Жорж.
Посетители входят, их подталкивают автоматами Слик и Жорж.
Карский. Я Карский.
Хёдерер(не вставая). Я узнал вас.
Карский. Вы знаете, кто это со мной?
Хёдерер. Знаю.
Карский. Отошлите ваших горилл.
Хёдерер. Порядок, парни. Проваливайте.
Слик и Жорж уходят.
Карский(иронически). Хорошая у вас охрана.
Хёдерер. Если бы я не принимал некоторых мер предосторожности, то не имел бы удовольствия с вами встретиться.
«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии. .
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.