Грязные сказки - [22]
— Ну что же ты?! — вернула она мужа из своих фантазий в реальность. — Стреляй наконец!
Потряся головой, будто пытаясь прогнать поглотивший его морок, он с облегчением нажал на курок. Опять лишь звонкий щелчок без выстрела. Мысленно благодаря бога, жена протянула руку.
— Давай. Мой черед.
— Прошу, — он сел на стул и положил револьвер. Ему хотелось спать, от чего он широко зевнул, прикрыв кулаком рот. Взяв револьвер, жена раскрутила барабан и, встав, подошла к окну. Стоя к нему спиной, она дрожащим голосом спросила:
— Может, все-таки попробуем… начать все сначала?
— Зная всю подноготную? Думаешь, ты сможешь меня простить? — скептически спросил он и еще раз широко зевнул.
— Смогу, — неуверенно ответила она. — Смогу, если и ты меня сможешь простить…
— А вот в этом я не уверен…
— В чем? — повернувшись, она посмотрела на мужа. Он сидел и, подняв голову, всматривался в горящую лампочку. Белый люминесцентный свет словно завораживал его, заставляя ни о чем не думать.
— Что я смогу простить…
— Сможешь! Ты обязан!
— Э, вон оно как, — наклонив голову на бок, он зажмурился. Белые пятна плавали перед его глазами. — Я никому ничего не обязан.
— Какой же ты все-таки эгоист! — разозлилась она, сжав рукоять.
— Какой есть.
Ни на секунду не задумываясь, не целясь, жена выстрелила в него. Бах! Руку с револьвером от отдачи дернуло в сторону. Она увидела, что пуля вошла ему прямо в горло. С хрипами он повалился на пол, и, пытаясь зажать кровоточащую рану, панически смотрел на жену. Она медленно подошла к супругу и увидела, как он, корчась и кашляя собственной кровью, пытается что-то сказать.
— Вторая пуля для тебя, — кое-как прошептал он и улыбнулся, обнажив кровавые зубы.
— Ага… щас, — она перешагнула, и муж оказался у нее между ног. Крепко взяв в обе руки револьвер, точно метя между глаз, она прощелкала пару раз в холостую и затем всадила последнюю контрольную пулю ему в голову.
— Я говорю, какой есть… — громко повторил он, — Ты вообще где летаешь?
Супруг по-прежнему сидел целый и невредимый, издевательски махая рукой.
— Я тут. Ау!
Промолчав, она села на стул.
— Помнишь, что ты написала в предсмертной записке? — заулыбался он. — Что просишь никого не винить в своей смерти и что всегда горячо любила своего мужа.
— Это ты мне сам так продиктовал, — огрызнулась она. — По-крайней мере лучше, чем ты себе написал: «Прошу в смерти никого не винить. Все нажитое при жизни имущество передаю вдове».
— Если бы я добавил что-нибудь про любовь, — он задумался, подбирая слова, — то, пожалуй, было бы чересчур неправдоподобно.
— Конечно… все знали, что ты меня не любишь. Ты всегда на меня жаловался приятелям…
— Не жаловался, а снимал тяжесть с души.
— Очередным стаканом в баре, — закончила она.
— Ну я хоть не спал с твоей лучшей подругой, — он стукнул ладонью по столу. — И на встречи выпускников не ходил. Всем этим ты разрушила в моем искреннем сердце былую любовь к тебе…
— Какие чудесные шаблонные слова, — засмеялась она, вертя в руках револьвер. — В каком фильме услышал?
— В книге прочитал, — улыбнулся он.
— И когда же ты в последний раз книжку-то читал? Я уже и не помню, — весь накал их семейной дуэли совсем сошел на нет. Теперь они скорее с неким оттенком юмора воспринимали происходящее безумие.
— Я на работе читаю, — проворчал он. — Уже почти всего Гамсуна прочитал.
— Не знаю такого, — она неожиданно подняла револьвер и, показательно прицеливаясь, зажмурив глаз, нажала на курок. Выстрела не последовало. Муж лишь удивленно посмотрел на нее.
— Быстрая ты, — пододвигая к себе положенный револьвер, он шмыгнул носом.
— А чего тянуть. Мы уже и так очень долго испытываем судьбу.
— Действительно, — он раскрутил барабан и так же быстро и неожиданно поднял руку. Затем нажал на курок. И опять ей повезло. Радуясь фарту, она взяла револьвер и раскрутила барабан.
— Кто-то там наверху нас с тобой очень любит, — в шутку сказала она и, помедлив несколько секунд, нажала на курок. Бах! Пистолет с шумом выстрелил. На этот раз взаправду. Она мгновенно поняла, что это не больные фантазии, а настоящая реальность. Запахло порохом. Уши слегка заложило от громкого выстрела. Муж повалился на пол, свернувшись калачом. Осознав убийство, она вся затряслась и, бросив револьвер, подбежала к нему. Упав перед ним на колени, она заплакала.
— Боже! Нет! — захлебываясь, кричала она. — Я не хотела!
В этот короткий миг она пожалела, что согласилась на чертову игру с судьбой. Проклиная себя за то, что все же выстрелила, она не переставая плакала и просила прощения.
— Нужно было остановить все это…прекратить… я…я же хотела…я пыталась, — твердила она словно заговоренная, закрыв руками мокрые от слез глаза. За одну минуты для этой женщины разрушился целый мир. Все былые обиды превратились в сущие пустяки.
— Нужно было, — произнес притворявшийся муж, разгибая спину. Увидев, как только что убитый супруг встает и с хрустом разгибает спину, она просто остолбенела.
— Неужели ты думала, что я действительно зарядил настоящие патроны? — не дождавшись никакого ответа, он подошел к ней и потряс за плечи, стараясь вывести из ступора. — Я зарядил холостые! Слышишь?! Все в порядке! Смотри. На мне нет ни капли крови.
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Один из ключевых признаков современной постмодернистской литературы – фантасмагоричность. Желая выявить сущность предмета или явления, автор представляет их читателю в утрированной, невероятной, доведенной до абсурда форме. Из привычных реалий складываются новые фантастические миры, погружающие созерцающего все глубже в задумку создателя произведения. В современной русской литературе можно найти множество таких примеров. Один из них – книга Анатолия Субботина «Мадонна и свиньи». В сборник вошли рассказы разных лет, в том числе «Старики», «Последнее путешествие Синдбада», «Новогодний подарок», «Ангел» и другие. В этих коротких, но емких историях автор переплетает сон и реальность, нагромождает невероятное и абсурдное на знакомые всем события, эмоции и чувства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.