Грязные деньги - [88]

Но был еще и другой немаловажный фактор — расходы. И с этим фактором приходилось считаться любому политическому деятелю. Средства массовой информации не раз называли проводившееся расследование "самым тщательным" со дня убийства президента Кеннеди. Теперь стало ясно, что оно было и самым дорогостоящим. Точная цифра все время корректировалась, но в ходе недавнего интервью с федеральным шерифом Руди Гансой, выяснилось, что власти уже истратили три миллиона долларов на одну круглосуточную охрану судей и прокуроров в Западном округе штата Техас.

В конце мая 1980 года, за несколько недель до окончания срока полномочий большого жюри. Бойд получил из Вашингтона разрешение сформировать специальное большое жюри с чрезвычайно широкими полномочиями, предусматриваемыми законами о борьбе с организованной преступностью. Это специальное большое жюри могло функционировать в течение трех, а не полутора лет, как обычно. Кроме того, оно могло предоставлять свидетелям обвинения иммунитет. В случае же, если они все равно будут отказываться давать показания, оно могло держать их в тюрьме в течение всего срока своих полномочии.

В августе Джо Чагра отправился в Сан-Антонио со своим клиентом Леоном Николсом, отцом Лиз Чагра. Большое жюри хотело допросить Николса о его возможных встречах или контактах с дочерью Лиз и зятем Джимми, когда тот "был в бегах". Джеми Бойд воспользовался этим для того, чтобы вызвать в суд для дачи показаний большому жюри и Джо Чагру. Это так разозлило Джо, что он обрушился с гневными тирадами в адрес всех участников расследования — как в зале, где заседало большое жюри, так и за его пределами.

В ходе пресс-конференции в тени здания федерального суда имени Джона Вуда (как оно теперь стало называться) Джо Чагра сказал репортерам: "Людей, которые ненавидели Вуда, — миллион, поэтому убийцу поймать не удастся".

Здесь ему можно было бы и остановиться, но Джо этого не сделал. "Я уже устал наблюдать, как против моего брата фабрикуют одно ложное обвинение за другим, — продолжал он. — Судя по всему, большое жюри уже пришло к выводу, что Вуда убил Джимми. Им лишь осталось собрать необходимые доказательства. Я сказал им: "Послушайте, вы всего лишь орган, проводящий расследование. От вас требуется изучить сначала все имеющиеся доказательства, а затем уже решать, кого можно обвинить в преступлении". Я хотел бы видеть хотя бы намек на доказательство соучастия Джимми в преступлении. Каждый день я беру в руки газету и вижу там одно и то же: "Вуд, Чагра, Вуд, Чагра, Вуд, Чагра!" Джеми Бойд сказал мне: "Такого рода информацию мы прессе не сообщаем". Кто же тогда это делает? Не ветер же".

Узнав об этих замечаниях Джо Чагры, Джеми Бойд, который обычно отказывался комментировать работу большого жюри, решил сделать исключение. В беседе с представителями прессы он заявил: "Меня шокируют злобные и безответственные нападки на принявшего мученическую смерть члена судейской корпорации от члена коллегии адвокатов. Такие ядовитые и полные ненависти высказывания может позволить себе лишь человек с психикой преступника…" Он призвал коллегию адвокатов штата принять против Чагры дисциплинарные меры.

В тот же день Джеми Бойд решил разыграть свою козырную карту.

30

За два года Джо Чагра постарел так, словно прошла целая вечность. Раньше он был похож на беспечного парня, пришедшего по объявлению на пробную съемку для "Вестсайдской истории": напускная развязность, скрывающая некоторую неуверенность в себе, нарочитое "суперменство", чуть нагловатый взгляд сквозь темные очки от солнца и сигарета, небрежно свисающая с нижней губы, но вместе с тем какая-то первозданная свежесть и чистота. Теперь же, когда Ли уже не было в живых, а Джимми мог просидеть за решеткой до самой смерти, Джо волей-неволей стал главой семьи — нравилось это ему или нет. Он отрастил волосы и стал тщательно за ними ухаживать. Лицо его огрубело, возможно оттого, что он снова стал употреблять кокаин и другие наркотики. Но вместе с тем в нем чувствовалась теперь какая-то зрелость, нечто большее, чем напускная смелость и самодовольство. Впервые в жизни Джо Чагра получил возможность принимать самостоятельные решения. Впрочем, иного выбора у него и не оставалось. Он научился говорить твердым голосом, перестал позировать и стал более требовательным и суровым. При взгляде на Джо Чагру невольно вспоминался Аль Пачино[53] в "Крестном отце".

До сих пор Джо не приходилось особо выбирать или привередничать. Семья Чагры жила по установившимся канонам и традициям, и Джо оставалось лишь смириться с судьбой. В свое время он хотел стать врачом, а не адвокатом. Он очень старался хорошо учиться в последних классах школы, но попасть в медицинский колледж ему так и не удалось. Джо послушался совета старшего брата Ли и подал заявление на юридический факультет Хьюстонского университета, куда и был принят. Не последнюю роль в этом сыграли старые друзья Ли, которые кос с кем переговорили и кос на кого нажали. Ли пришлось потом еще раз кос с кем переговорить и кое на кого нажать, чтобы Джо не призвали в армию: сначала он устроил "арест" Джо за незаконное хранение огнестрельного оружия, а затем договорился о прекращении его "дела". К тому времени, когда Джо окончил юридический факультет, Ли уже все решил за него и лишь ознакомил брата с условиями работы в их адвокатской конторе. Все решения принимал Ли, а Джо лишь делал то, что велели.