Грязь. Motley crue - [43]
В конце концов, я был вынужден приползти к Шерон на четвереньках с мольбой, "Мне действительно необходимо перепихнуться. Иначе, я сойду с ума".
"Нет, ты не можешь, Никки", — сказала она твердо. "Ты подцепишь какую-нибудь заразу".
"Мне плевать на болезни", — кричал я. "Я сделаю прививку. Мне просто нужно трахнуться".
"Хорошо", — смягчилась она. "Но только один раз".
"Спасибо, Мамочка".
Она отвела меня за руку к заграждению, где толпились фанатки, и спросила, "Ну, какую ты хочешь?", будто я был маленьким ребенком, выбирающим конфеты.
"Можно, я возьму вон ту в красном?".
Той же самой ночью Кармин Эппис покинул тур. Он играл с «Vanilla Fudge», «Cactus» и Родом Стюартом и, в какой-то степени, был звездой со своими собственными амбициями, он даже продавал свои собственные футболки. С нетипичным великодушием Шерон предоставила ему разрешение. Но когда фанатам вернули футболки, которые они отдали на подпись Кармину, на всех них спереди зияла огромная дыра: Шерон и Оззи вырезали лицо Кармина из всех его футболок. Это обернулось настоящей войной, которая закончилась уходом Кармина и возвращением в группу Томми Олдриджа (Tommy Aldridge), который занял место за ударной установкой.
Всякий раз, когда Шерон оставляла тур, Оззи возвращался к полному разложению. В Нэшвилле он по всем стенам ванной Томми размазал дерьмо. В Мемфисе они с Винсом украли автомобиль с ключами, висевшими в замке зажигания, терроризировали пешеходов на Бил Стрит, а затем расколотили его, выбив стёкла и распоров обивку. Несколько дней спустя, случилось так, что мы приехали в Новый Орлеан на вторую ночь Марди Гра[32]. Весь город стоял на ушах. Томми, Джейк И. Ли и я ввязались в поножовщину в баре на Бурбон Стрит, в то время как Винс и Оззи совершали поход по стрип-клубам. Когда все мы возвратились в отель, пьяные и перемазанные кровью, Мамочка уже ждала нас: Шерон прилетела в город, и она снова запретила нам болтаться с Оззи.
Иногда, когда Шерон уезжала, Оззи был сломлен, словно ребёнок, потерявший свою мать. В Италии он купил резиновую надувную куклу, пририсовал ей усы Гитлера и держал её в задней комнате нашего автобуса. На пути в Милан он всю дорогу разговаривал с ней, будто она была его единственным другом. Он рассказал кукле, что существует некий заговор, все настроены против него и разработали план с целью убить его. Когда он вышел на сцену той ночью, на нём были гестаповские сапоги, шорты, лифчик и белый парик. Поначалу казалось, что он в полном порядке, но после нескольких песен, он быстро изменился и начал плакать. "Я — не животное", — рыдал он в микрофон. "Я — не наркоман". Затем он попросил прощения у публики и ушёл за кулисы.
Той ночью в гостиничном номере, который делили Мик и я, он спросил, может ли он воспользоваться нашим телефоном. Он снял трубку и сказал, "Англию, пожалуйста".
Я выхватил трубку у него из рук и повесил её на место. "Чувак, ты не можешь звонить в Англию. У меня нет таких денег".
Тогда он перевёл оплату звонка на отвечающего абонента. Шерон приняла звонок. "Я просто звоню, чтобы сказать тебе, что я хочу развода", — сказал Оззи так трезво и серьезно, как только мог.
"Заткнись и ложись спать", — резко ответила она, ибо даже не представляла себе жизни без него.
По каким-то причинам у нашего менеджера тура возникла блестящая идея поселить невыносимого меня и тихого Мика Марса в одну комнату: мы были похожи на «Странную Парочку» («The Odd Couple» — фильм-комедия 1968 года). Как-то, когда он бренчал на гитаре и мешал мне писать песню, я взял свою гитару и вышел в коридор, где разбил ею все фонари. Затем я возвратился в комнату, волоча за собой свой сломанный инструмент, и спросил Мика, "Скажи, я могу позаимствовать твою гитару?" Мы регулярно вступали в драки, обычно потому, что я устраивал в нашей комнате вечеринки или приводил туда девочек. После того, как я вырвал у него клок волос, когда он не позволил мне взять его гитару, мне, наконец, предоставили отдельную комнату. Это, тем не менее, не помогло Мику обрести мир и покой, потому что чуть позже, одна из постоялиц гостиницы вызвала полицию после того, как она увидела, как Томми пронесся голым вниз по направлению к холлу, а полицейские вместо него случайно арестовали Мика.
Мы совершали турне с Оззи, то выходя из него, то примыкая снова, в течение более чем года, беря отгулы для того, чтобы играть сольные концерты и выступление с «Saxon». Тем временем, мы получили наши первые золотые и платиновые диски, нас впервые начали крутить по радио, а меня начали узнавать на улицах не только в Лос-Анджелесе. Все менялось так быстро, и, в результате, все наши личные связи тоже начали ломаться. В день, когда закончился тур, автобус высадил меня перед домом, где жили я и Лита. Я десять минут стоял снаружи с чемоданом в руке, раздумывая, войти мне или нет. Когда я всё-таки вошёл, я обнял её, не говоря ни слова. Я просто стоял, как истукан. Я не знал, что мне теперь делать. Что-то выключилось во мне за время тура, и я понятия не имел, как это вернуть.
