Грядущее - [11]

Она выделила последние слова, мама кивнула, как бы соглашаясь, что мы уже заметили некоторые признаки слабоумия. Мой прадедушка был болен, так что мы знаем, что это такое.

— Почему она не нужна Навахо? — спросила старушка.

— Меня оставили в больнице в Портленде, — сказала я. — Нет сомнений, что я коренной житель, но нет возможности сказать, к какому именно племени я принадлежу. У моей бабушки есть друзья из Навахо и они говорят, что я похожа на Навахо. Это конечно ничего не доказывает, и пока не объявятся мои биологические родители, никто ничего не сможет сказать наверняка.

— Твоя мама тоже не хотела тебя оставлять?

Мама встала передо мной. — Я думаю, мы должны уйти.

Деена вмешалась, извиняясь, потом повернулась к своей тёте и напомнила ей, что здесь её бизнес. Я могла бы сказать, что мама хотела уйти, но когда старушка ушла в соседнюю комнату, мама успокоилась.

Я говорила с Дееной о своём тату. Потом мама дала мне мой купальник и я пошла в боковую комнату, чтобы переодеться. Я могла слышать, как Деена пытается отвлечь маму, разговаривая с ней об одном друге из университета, который изучал мамину работу там.

Мама архитектор, специализирующийся на проектировании домов, не нарушающих природного ландшафта, и благодаря этому она известна. Поднять разговор о её работе было хорошей идеей, и к тому времени, когда я вышла, она уже была в своём нормальном расположении духа.

Деена поставила меня на стул, чтобы лучше рассмотреть моё родимое пятно.

— Раньше оно было темнее, — сказал мама, — но выцвело, когда она подросла, и она хочет сохранить его.

— Другими словами, сделать так, чтобы оно выглядело как можно натуральнее, — сказала Деена.

Я кивнула.

— Простое тату, на месте этого пятна. Я не хочу менять его и не хочу, чтобы оно выглядело как рисунок отпечатка лапы.

— Да и не нужно, — ответила Деена, пальцами проводя по краю пятна. — Оно уже выглядит так. Красивое.

— Что это? — Раздался голос старухи, такой низкий, что я едва услышала её. Обернувшись, я увидела её в дверях, она смотрела на меня.

— Это родимое пятно, тетя. Похоже на лапку кошки, да?

Старушка пробормотала что-то, чего я не поняла. Деена натянула улыбку, но выглядела она напряжённо.

— Мы не говорим на языке Навахо, тётушка.

Взгляд старухи встретился с моим, и в нем я увидела страх и отвращение. — Я сказала: «Yee naaldlooshii.» — Она повернулась к моей матери. — Вот почему Народ Навахо отказался от неё. Она ведьма.

Мама и слова не сказала, просто сжала зубы, и предала мне мою одежду. Я помедлила, но один её взгляд сказал мне — лучше не спорить. Пока я натягивала одежду поверх купальника, Деена снова извинилась и попросила тётю уйти. Ни мама, ни тётя Деены не обратили на это внимания — мама начала закипать, а старуха сердито смотрела на неё, что-то бормоча себе под нос.

Когда я оделась, мама провела меня к выходу. Я последний раз обвела взглядом рисунки тату, и последовала за ней.

Глава 5

Мы уже прошли несколько магазинов, перед тем как мама повернулась ко мне, успокаиваясь.

— Извини, Майа. Я знаю, ты с нетерпением ждала того, чтобы сделать тату.

— Ничего, — Ещё как «чего». Если мне придётся ждать, папа может поменять решение. Хотя, вряд ли я смогу вернуться в этот салон.

Мама растерянно огляделась вокруг, и наконец её взгляд упал на кафе Баббл Ти Старз.

— Ты, вроде была голодна? Давай зайдём, закажем тебе чего-нибудь поесть, а я позвоню отцу.

Я уже не хотела есть, но пошла за ней. Она позвонила папе, сказав только, что возникли кое-какие проблемы и мы сделаем тату в другой день.

— Мы поедем в Ванкувер на следующих выходных, — сказала она, положив трубку. — Устроим особую поездку.

Именно то, что предлагала сделать Серена, до того, как умерла. Это её последние слова. Я моргнула, почувствовав, как от слёз начинает пощипывать глаза, и отвернулась, уставившись на мороженицу.

— Мне правда жаль, Майа. Мне следовало держать себя в руках. Просто она слишком стара, а я приняла всё близко к сердцу.

— Ты знаешь что оно означает? То слово, каким она назвала меня?

Она помотала головой.

— Понятия не имею. Я даже не знаю был ли это язык Навахо. Она должно быть жила с ними, но она белокожая. А для чужаков почти невозможно выучить их язык.

— Как и назвать меня ведьмой. — Я тряхнула головой. — Дала бы мне для начала шанс заработать такое прозвище.

Мама попыталась улыбнуться и безучастно посматривала меню, как будто мы не бывали здесь настолько часто, что официантка узнала нас и поздоровалась. Наконец мама заказала травяной чай с лимонным сорго. Я взяла бабл ти с ягодами личи — холодный молочный чай с тапиокой.

— Ты же говорила что голодна, — сказал мама. — Может сэндвич возьмёшь? — она указала на вьетнамские сэндвичи «субмарина» — Тебе они нравятся.

— Я в порядке.

— Тогда мороженое, — продолжала она меня умолять, уверенная, что если я не поем, то меня теперь будут долго пугать слова той женщины. — У них есть меню Нанаимо. Тебе нравиться их мороженое.

— Конечно. Возьму один шарик.

Когда мы сели, она с минуту молчала, потом сказала:

— То, что та старуха сказала, о тебе и об усыновлении…

Я вздохнула и отложила ложку.

— Моя мама оставила меня в больнице, потому что достаточно сильно беспокоилась о том, чтобы у меня была лучшая жизнь. У неё наверняка была веская причина, чтобы пойти против традиционных правил удочерения. Возможно, её семья была против. Или, может быть, никто не знал о её беременности. — Я посмотрела на неё. — Я правильно поняла? Потому что я слышала это, и слышала всего лишь миллион раз.