Груз-500 (таежный детектив) - [23]

Бывало, придет парторг на участок, переоденется в спецовку, а на полигон не идет, говорит, там есть кому распорядиться. Пойдет в общежитие, с людьми поговорит, в столовую заглянет, посмотрит, чем народ кормят, наличие продуктов проверит. Как-то заходит на склад, а там женщины сидят и карманы с новых спецовок отпарывают. Спрашивает: «Что это вы делаете?». А ему отвечают: «Спецовки на участок готовим, карманы надо отпороть, а то мужики в них могут золотой песок прятать». Покачал головой, ушел и договорился с председателем о том, чтобы отменить обидный для людей приказ. С тех пор спецовки с карманами на участке появились. Рабочие даже удивлялись: столько лет без карманов ходили, курево, спички в головном уборе или в сапогах носили. А парторг только посмеивался:

«Если узнаю, что какой-нибудь начальник к старому вернулся, я у него сам лично карманы отпорю».

Когда об этом узнали контрольные органы и стали жаловаться на председателя, комиссар опять вмешался, и все затихло. Видимо, разная номенклатура его побаивалась.

Парторг быстро нашел общий язык с руководством, специалистами из объединения «Приморзолото». Он не заискивал перед ними, а старался сообща найти пути увеличения объемов добычи золота в крае. Все это шло на пользу коллективу. Эх, не оказалось рядом с Савченко такого комиссара, когда разыгралась его семейная катастрофа!

…Горный мастер сломал большую камышину, разровнял снег и опять начал что-то рисовать, бормоча себе под нос. Подозвал Валентина, и уже вдвоем они чертили на снегу, тыча прутьями в какую-то точку. Вроде бы примут решение, договорятся, отойдут на несколько шагов в сторону, затем возвращаются — и снова за свой чертеж. Потом зашли в балок. Василий Николаевич достал карту, и опять они что-то измеряли, подсчитывали и обсуждали — намечали завтрашний маршрут, определяли, как спрямить дорогу, чтобы летом посуху можно было ехать.

Роман Николаенко не вмешивался в разговор, устал, разогрелся у печки, разомлел, даже свитер снял. А лесники уже и картошку с мясом приготовили, осталось только миски да кружки на стол поставить.

— Ну что, соловьи, когда ужинать будем?

— Да все готово.

— Так скоро управились? — удивился Василий Николаевич.

— Ну ладно, Валентин, сегодня в балке дежурить будешь ты. Ночь в твоем распоряжении, можешь всю карту исчертить и обмерить, но чтобы к утру маршрут был готов. Вопросы возникнут — к Роману или лесникам обратись, они тебе помогут, все мужики бывалые. Хоть ты их вчера покувыркал немного, они уже отошли и не боятся в балке находиться. И анекдоты Роману они все уже рассказали, считай, весь световой день, как зайцы, в холодной клетке просидели.

Слегка обидевшись, Ивлев сказал:

— Василий Николаевич, если мы Роману мешаем, пусть он скажет, пойдем пешком за балком. А если потребуется — бежать будем, мы народ закаленный: с пилами, по пояс в снегу, так за день намаемся, к ночи только б до стана дойти да на топчан завалиться, а холод нам нипочем, да и в еде непривередливы. Я несколько раз ночевал в лесу — нормально. Как-то по рации начальник строительства говорит мне: «Ты сходи и посчитай, сколько примерно на гектаре мы валим кедрача и ясеня, видимо, лесники с нас лишнее берут. Убедись и доложи». Ну, я, значит, после обеда пошел на делянку нетронутый лес считать. Считал-считал и с тропы сбился, а тут и снежок по осени неожиданно пошел. Я пометался-пометался, кричать бесполезно, думаю: чтоб далеко не уйти, нужно остановиться. А завтра мужики пилы запустят, я на их звук выйду. Хотя надежда была: может, кто-нибудь уже сегодня на мое счастье пилой задребезжит. Но молчит лес, темень день сменила. Нашел два сухостоя, крест-накрест лежат, вот, думаю, здесь и дремать буду. Оружие, курево, спички — все при мне. Запалил костер, обогрелся, веселее стало. Чувствую, в сон клонит. Я пистолет вытащил, снял с предохранителя, положил рядом на валежину. Поднял воротник и заснул, видать, крепко. Не знаю, сколько проспал, но вдруг слышу треск и чувствую: кто-то дышит мне в лицо. С перепугу пистолет хотел схватить, а за этой лесиной сидит медведь, рядом с пистолетом морду положил и на меня смотрит. Я зашевелился, возле меня упал кусок сухой коры, зверь спокойно поднялся и ушел. Я даже страха по-настоящему не испытал, но больше так и не уснул, промучился до утра. А как рассвело, увидел на снегу следы медведя, который около меня покружил, обнюхал мою физиономию и лег почти рядом. А треск, который разбудил меня, был от упавшего сухостоя. Его по неосторожности завалил другой медведь, я потом по следам понял.

— А не охотничья ли это байка, Николай? — рассмеялся Савченко. — В таких рассказах каких только чудес не бывает.

— Ей-богу, не соврал, — стал уверять развеселившихся товарищей Ивлев. — С нами, лесниками, разные чудеса приключаются, — и серьезно добавил: — А неожиданностей больше не надо, они могут большой вред принести. Лучше выбирай, Валентин, дорогу как ехать.

— Маршрут выберем подходящий, не беспокойтесь, — сказал Валентин. — Я пойду первым. Но пусть Роман держит дистанцию метров двести. Тогда все будет в порядке, даже если я завалюсь на своем «Т-130». При таком раскладе вы, лесники, завтра можете ехать в балке, хотя, вероятно, придется завалы разбирать.