Групповой секс: американский способ группового секса глазами ученого - [3]
Там было также напечатано приглашение вступать в члены клуба под названием С&W. Членов клуба обещали знакомить с сотнями пар в районах их проживания. Сообщалось, что все эти пары обладают одинаковыми интересами и намерениями. Мы купили небольшую двенадцатистраничную газету и ответили на объявления для пар и на приглашение клуба. Через неделю или две мы начали получать по почте ответы. Кто-то присылал фотографии, кто-то нет, но все давали телефонные номера, и мы начали созваниваться. Так, пожалуй, началось наше исследование. Мы писали письма, звонили, встречались с людьми, чтобы взять личное интервью. Наши досье начали расти.
Еще в 1948 году, когда доктор Альфред К.Кинси опубликовал знаменитую в то время работу "Сексуальное поведение лиц мужского пола", только одно предложение из восьмисот четырех страниц касалось гетеросексуальных групповых контактов. Его же исследование 1953 года о женщинах не добавило ничего нового к этой теме, и был сделан вывод о том, что "обмен женами" — чисто мужская уловка для установления внебрачных половых связей.
Когда в 1967 году я познакомился с Полем Гебхардом, специалистом из Института сексуальных исследований, учеником доктора Кинси, он с большим энтузиазмом отнесся к предложенной нами теме исследований. По его словам, он не знал никого, кто занимался бы этой темой. Он был убежден, что подобное исследование необходимо и научно оправданно. Потом я рассказал о своем проекте доктору Ротену Смиту, ректору университета, где я работаю адъюнкт-профессором антропологии. Он тоже одобрил наш проект и пожелал нам удачи. Мы встречались также со своими коллегами из отделов антропологии и социологии, поделились с ними своими планами. Они все заинтересовались и обещали свою помощь. Получив такую поддержку, мы еще больше прониклись убеждением в том, что групповой секс должен быть рассмотрен с точки зрения науки и результаты исследований нужно сделать гласными.
Будучи антропологом, к тому же антропологом, интересующимся культурой, я, разумеется, имел свою точку зрения на проведение исследования. Я хотел выяснить, до какой степени характерные особенности американской культуры свойственны этому относительно новому явлению.
Согласно известному антропологу Виктору Варнуву. "...культура — это образ жизни группы людей, конфигурация всех более или менее стереотипных особенностей изученного поведения, которые передаются из одного поколения в другое с помощью языка и воображения".
Антрополог в какой-то степени пытается мысленно представить себе то, что социологи называют совершенным обществом. Он видит культуру не как "нечто", состоящее из лоскутков и клочков, а как цельную ткань. И каждый участник (актер) играет функциональную роль в поддержке культуры. Очевидно, это усложняет работу ученого, потому что он непрерывно пытается увидеть картину в целом, исследуя для этого ее небольшие составляющие.
Эти составляющие с помощью общественных институтов, таких, как церковь или брак, становятся схемами взаимодействия людей внутри любой культуры. И они не остаются в изоляции друг от друга, будучи связанными с другими составляющими внутри культурной систем — тем, что Лумис называет конечными связями.
Один из принципов антропологии состоит в том, что люди с помощью приобщения к культуре (сумме накопленного опыта) отражают и вырабатывают культурные прерогативы. Эти прерогативы, поскольку они являются установленными, отражают культурные особенности и опыт. Когда в культуру вводятся новые элементы, люди действуют и вырабатывают свое отношение к ним на основании накопленного опыта. В то же время они могут отражать идеальное (то, что должно быть) и действовать в рамках реальных культурных форм (то, что есть на самом деле).
Итак, если мы изучаем часть культуры (в нашем случае групповой секс), мы одновременно изучаем два набора культурных связей. Предположив, что участники группового секса являются неотъемлемыми функциональными членами своей культуры и что их общий накопленный опыт берет начало в этой культуре, мы можем сделать вывод, что их культурный опыт в какой-то степени ответственен за осуществление ими выбора участия или неучастия в групповом сексе. Наоборот, мы можем изучить явление группового секса, ближе познакомиться с его участниками и, таким образом, постигнуть набор социальных установок, значений и мотиваций, которые составляют американскую культуру. Можно подойти к проблеме и по-иному: мы в первую очередь интересуемся американской культурой, в нашем случае небольшой частью этой культуры — явлением группового секса. Если мы продолжим последовательно развивать мысль о том, что групповой секс возникает внутри культуры, то мы должны изучать как культуру, так и свингеров, их поведение, возникающее в рамках этой культуры. Для такого исследования справедливы два подхода. Мы могли изучить отдельных свингеров с целью определения социопсихологических установок, которые приводят их к занятиям групповым сексом. Это требует длительных и глубоких собеседований с ними. Даже если этим будет заниматься опытный социальный психиатр, результаты могут ввести в заблуждение: разбираемые случаи могут быть настолько интересными сами по себе, что их связь с культурой, их породившей, часто игнорируется. Альтернативой и является наш метод, поскольку мы рассматриваем групповой секс как в социопсихологическом, так и в структурно-функциональном плане. Индивидуальные психосексуальные потребности удовлетворяются культурно-детерминированными способами. Поскольку у большинства взрослых люди сексуальность является органом социального взаимодействия, представители американской культуры должны удовлетворять свои потребности способами, предписанными этой культурой. Мы нашли интересным, что американцы, не имеющие никаких официальных институтов помимо брака, сформировали и развили свою деятельность в рамках других общественных институтов и объединились в общины (добровольные ассоциации).

Книга посвящена истории отечественной фотографии в ее наиболее драматичный период с 1917 по 1955 годы, когда новые фотографические школы боролись с традиционными, менялись приоритеты, государство стремилось взять фотографию под контроль, репрессируя одних фотографов и поддерживая других, в попытке превратить фотографию в орудие политической пропаганды. Однако в это же время (1925–1935) русская фотография переживала свой «золотой век» и была одной из самых интересных и авангардных в мире. Кадры Второй мировой войны, сделанные советскими фотографами, также вошли в золотой фонд мировой фотографии. Книга адресована широкому кругу специалистов и любителей фотографии, культурологам и историкам культуры.

В этой книге последовательно излагается история Китая с древнейших времен до наших дней. Автор рассказывает о правлении императорских династий, войнах, составлении летописей, возникновении иероглифов, общественном устройстве этой великой и загадочной страны. Книга предназначена для широкого круга читателей.

Современная японская культура обогатила языки мира понятиями «каваии» и «кавайный» («милый», «прелестный», «хорошенький», «славный», «маленький»). Как убедятся читатели этой книги, Япония просто помешана на всем милом, маленьком, трогательном, беззащитном. Инухико Ёмота рассматривает феномен каваии и эволюцию этого слова начиная со средневековых текстов и заканчивая современными практиками: фанатичное увлечение мангой и анимэ, косплей и коллекционирование сувениров, поклонение идол-группам и «мимимизация» повседневного общения находят здесь теоретическое обоснование.

Данное интересное обсуждение развивается экстатически. Начав с проблемы кризиса славистики, дискуссия плавно спланировала на обсуждение академического дискурса в гуманитарном знании, затем перебросилась к сюжету о Судьбах России и окончилась темой почтения к предкам (этакий неожиданный китайский конец, видимо, — провидческое будущее русского вопроса). Кажется, что связанность замещена пафосом, особенно явным в репликах А. Иванова. Однако, в развитии обсуждения есть своя собственная экстатическая когерентность, которую интересно выявить.

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .

В настоящей книге рассматривается объединенное пространство фантастической литературы и футурологических изысканий с целью поиска в литературных произведениях ростков, локусов формирующегося Будущего. Можно смело предположить, что одной из мер качества литературного произведения в таком видении становится его инновационность, способность привнести новое в традиционное литературное пространство. Значимыми оказываются литературные тексты, из которых прорастает Будущее, его реалии, герои, накал страстей.