Групповая гонка. Записки генерала КГБ - [53]

На базе всех обществ у нас существовали экспериментальные группы спортсменов, и это было крайне важно уже для большого спорта. Прежде чем внедрять какие-то инновации в национальные сборные команды, все это проходило опробование в обществах. Такие эксперименты прежде всего носили методический характер, и каждый тренер, предлагающий в методическом плане что-то новое, первым делом был обязан свою методику защитить и обосновать. Это сильно поднимало и тренерскую конкуренцию — мы получали очень хорошо подготовленный кадровый резерв.

Система обществ обеспечивала очень четкие вертикали: армия, внутренние войска, «Локомотив» со всеми железными дорогами страны, транспорт, «Урожай», объединяющий сельский и деревенский спорт, студенческий «Буревестник» — все они были меж-территориалыными. Как только вертикали исключили, система потеряла устойчивость. По мере того, как спортивные общества в нашей стране прекращали свое существование, никто не озаботился тем, чтобы создать альтернативную структуру. Спортивные федерации начали жить своей собственной и крайне обособленной жизнью. Если раньше в Спорткомитете существовали всевозможные управления — прикладных видов спорта, единоборств и так далее — они создавались не просто так, а с учетом того, что между теми же единоборствами есть очень много общего в методике. Как только вид спорта уходит в свой узкий коридор — он неизменно начинает гибнуть.

Именно это начало происходить в России, как только федерации стали обособляться.

Общества — это еще и вопрос болельщицкой преданности. Никто и никогда не ответит: как и когда в человека проникает тот «микроб», который заставляет его болеть за «Динамо», «Спартак» или «Торпедо». Помню, уже будучи генералом, я ехал по Москве за рулем, и меня остановил гаишник. Я ему говорю: мол, я — свой, динамовский, что ж ты меня тормозишь? А он отвечает: «Я вообще-то за «Спартак» болею». Ну, я пожал плечами: «Бывает…»

Я видел, как болеет за «Спартак» министр промышленности и строительства Алексей Иванович Яшин. Если бы кто увидел его в момент матча «Спартака» на трибуне, то, пожалуй, вообще усомнился бы в том, что он нормален. Столь же отчаянно болел за «Спартак» заместитель председателя Гостелерадио Владимир Иванович Попов.

* * *

Определенную роль в перестройке спортивного будущего всей России сыграл тогда Шамиль Тарпищев. Он вообще был сторонником того, чтобы перевести «Динамо» на клубную систему. Мы много раз с ним это обсуждали, и в целом я выступал «за». Просто я понимал, что переводя общество на клубную систему, нужно было в обязательном порядке сохранить весь динамовский потенциал, чтобы система не рухнула, а оставалась жизнеспособной. Те спортивные федерации, что существовали тогда, экономически были не слишком дееспособны, как и нынешние. Поэтому сам по себе эксперимент по разрушению обществ казался мне достаточно рискованным. И уж точно это не было тем вопросом, с решением которого следовало спешить.

Если рассуждать глобально, в клубной системе очень много плюсов. Просто применительно к нашей стране она до сих пор имеет слабые стороны, а значит — не решает всех проблем, особенно с учетом того, что ее вовремя не оформили ни законодательно, ни нормативно. Экономически эта система базируется у нас, как правило, на государственных деньгах, а в этом случае система неизбежно превращается в механизм использования бюджета для личного бизнеса с «отщеплением» части средств на развитие собственно спорта. Вся эта зараза началась с футбола и очень быстро стала распространяться во все стороны. Оттуда же пошел конфликт между клубными и национальными сборными: тех, кто вставал во главе клубов, интересы страны начинали интересовать лишь во вторую очередь.

В чем была уникальность «Динамо»? За период своего существования и развития оно достигло той структуры, к которой сегодня путем бизнес-эволюции пришел футбольный «Манчестер» — клуб, имеющий свои сооружения, свои предприятия, свою индустрию, акции, «играющие» на сингапурской бирже, то есть «Манчестер» — это огромная самодостаточная корпорация, витрина которой — футбольный клуб.

У «Динамо» имелось семьдесят шесть различных предприятий, четырнадцать отраслей промышленности от деревообработки до полиграфии, за счет этих доходов общество и жило, имея индульгенцию от государства в виде освобождения от налога с товарооборота, который по тем временам составлял порядка двухсот миллионов рублей в год. Эти деньги шли в Центральный совет и распределялись по региональным динамовским организациям. В отличие от того же ЦСКА, все наши сборные команды содержались за счет средств общества, а не госбюджета.

«Динамо» имело свое управление по строительству и эксплуатации спортивных сооружений, финансово-плановое управление, всевозможные медицинские подразделения, управление международных связей, промышленные управленческие структуры. Когда после Московской Олимпиады я принимал аппарат у Петра Степановича Богданова, численность этого аппарата составляла шестьсот человек. То есть это однозначно была самая большая спортивная инфраструктура Советского Союза. Промышленная база Спорткомитета была значительно ниже.