Группа захвата - [10]

– Кстати, – перебил я учителя, – может быть, вы знаете источник благосостояния этого скромного работника советской юстиции? Он прокурор района, его зарплата максимум четыреста.

– Я не могу сказать что-то определенное… Люди говорят разное. Конечно, он собирает дань, но все это мелочи. Понимаете, это несущественно. Прокуроры в этом городе – все, кого помнят местные старики, жили не хуже. Уверяю вас, не хуже, чем Волчанов! Это традиция, положить конец которой вряд ли смог бы какой-то новый прокурор. Прокурорами и для прокуроров эта традиция взлелеяна, так что тут бессмысленно ждать чего-то…

– И все же, с кого он берет?

– Не знаю, право, не знаю! Меня никогда это не интересовало. Думаю, труднее найти тех, с кого он не берет. Конечно, я говорю о тех, с кого есть что взять. Но это неважно, понимаете? В России взятку никогда за грех не почитали. Менялась только форма, упаковка, так сказать. А взятка была всегда и будет. Тут другое важно. Семейству Волчановых просто собирать деньги в пачки показалось неинтересным. Им это мало показалось – вот в чем ужас… Но давайте по порядку.

Так вот, любовная история его старшего сына закончилась полным фиаско. Девушка влюбилась в заезжего молодого артиста филармонии и уехала с ним. А Николай Волчанов остался… Вы знаете, что у Волчанова два сына? Младшему, Геннадию, тогда только исполнилось пятнадцать, но не было такой низости, которой не совершил этот подросток. Он преступник от рождения, хотя все они… После любовной неудачи старшего братья Волчановы удивительно сблизились. Если в детстве они, как рассказывают учителя, постоянно дрались, то теперь их все время видели вместе. Они сколотили свою компанию и проводили время на даче в Нероновке. Пьянствовали, развратничали…

– Извините, – остановил его я. – У нас мало времени. Я хотел бы уйти отсюда так же незаметно, как пришел. Вы очень живописно рассказываете эту семейную историю, но, может быть, перейдем сразу к нашей теме? Кто, где, когда убивал детей – вот эти факты интересуют меня прежде всего.

– Но с этой семейной истории и начался кровавый кошмар, в который ввергли город эти люди! То есть, не люди… Не знаю, как их назвать… Первый раз это произошло через полгода после моего приезда. Я на всю жизнь запомнил, как хоронили эту девочку. Смерть ребенка – самое страшное. И я видел, как шли они за гробом, в этом было что-то вопиюще фальшивое, что-то похожее на фарс. Родители рыдали, мать кидалась под колеса – останавливала машину. Дети поднимали ручки в пионерском салюте. И они… Они тоже были там и еще несколько молодых людей – они шли в толпе и смотрели. Как собаки-пастухи…

– Первый раз они украли и изнасиловали малолетнюю девочку – ей было только одиннадцать с половиной. Волчанов-старший тогда еще тщательно заметал следы: вместе с Филюковым – есть тут такой, начальник милиции – они сами провели расследование, а главврач больницы подтвердил: несчастный случай. Родители уехали через два дня после похорон, сейчас живут в соседнем районе. Говорят, когда они приехали туда, сразу купили хороший дом, хотя здесь у них не было ни кола, ни двора… – учитель запнулся, его лицо исказила брезгливая гримаса. – Правду знали считанные единицы. Но, когда через два месяца в канализационном колодце снова была найдена девочка тринадцати лет, правду об убийстве знал уже весь город – ее не скрывали. Наступила как бы новая эра… С тех пор погибло еще пять девочек. И мальчик Ваня, сын Марьи Петровны. Всего – восемь…

– Это бред! – выкрикнул я. – И что, каждый раз родителям давали денег на новый дом?

– Нет. Если у вас хватит терпения дослушать меня, вы поймете, что давать деньги было уже излишне. Тут все решили особенности личности Волчанова. Казалось бы, мелочи, пустяки, но они определили все. Когда-то давно и, судя по всему, навсегда, Волчанова подмяла под себя жена. Он панически ее боится. А такие мужчины способны мстить всему миру иногда в самой неожиданной, невероятной форме. Злые языки поговаривают, что жена его даже бьет. Возможно. Большую часть года она проводит на курортах Кавказа и наезжает сюда ненадолго. Когда первое убийство его детям сошло с рук – легко, безболезненно, незаметно даже, у Волчанова, очевидно, появилась тяга разобраться в происшедшем серьезно, научно, если хотите. Преступление произошло – наказания нет и не предвидится, ибо все здесь под контролем, все схвачено, намертво зацеплено, предусмотрено им самим. Заметьте, что на пост прокурора он вступил впервые и только начинал учиться правилам игры. Сколько брать, с кого именно, как часто – все это он только постигал. Наши местные торговцы начинали его прикармливать. И в этой сложной ситуации он пошел на сознательное, лично им подготовленное преступление. Он поставил своего рода социальный эксперимент… Это моя личная версия, и, конечно, я могу ошибаться, но я знаю Волчанова. Было бы жестоким заблуждением считать его человеком трусливым. Он все время лебезит, носит маску холуя, но это игрок, расчетливый и беспощадный. Когда убийства детей стали законом, возникла новая форма правления. Это открытие для Волчанова было особенно кстати, потому что его собственные дети становились все опаснее. Дети угрожали перегрызть глотку ему самому! И он разрешил свои проблемы одним ударом: связал сыновей и еще нескольких подручных в одну надежную упряжку. Связал кровью – сильнее связи не бывает!..