Группа «Янки» - [7]

— Нет, сэр. Я просто хотел убедиться, что связь работает, так как мы сменили радиочастоты.

Успокоившись, Бэннон продолжил:

— А твоя связь работала вчера, до того, как я надрал тебе задницу за нарушение дисциплины радиопереговоров?

— Да, сэр.

— А твоя рация работала позавчера, до того, как я надрал тебе задницу за нарушение дисциплины радиопереговоров?

— Да, сэр.

— Тогда зачем ты делаешь это снова? Я имею в виду то, что даже теперь, когда даже ты должен был понять, что твоя рация работает, ты каждый раз используешь ее, каждый раз, прекрасно понимая, что я сейчас приду и ткну носом в твое же дерьмо. Ты понимаешь, что я тебе говорю? Ты меня в самом деле понимаешь?

— Да, сэр, я так делаю, это только, что, ну, я…

— Если еще раз… Я клянусь, если еще раз…

Не заканчивая и не дожидаясь ответа, Бэннон сполз вниз с башни и спустился с танка. Если он останется, его нервной системе не светит ничего хорошего. Если это не поставит точку, ее уже не поставит ничего.

Бэннон не успел отойти от «31-го» на десять метров, когда низкий и твердый голос Пирсона заставил его вздрогнуть:

— Это становиться рутинной процедурой, капитан. Я уже собирался сверять по вам часы.

Бэннон остановился, повернулся к Пирсону и оперся на дерево. Он все еще не отошел после общения с Гаргером и внезапное появление Пирсона страшно его напугало. Собираясь, он подумал про себя «Солнце еще не встало, а когда встанет, это будет действительно персиковый день». Глядя на приближающуюся к нему темную фигуру, он спросил:

— Вы хотите устроить мне инфаркт, или это такая тренировка для младшего командного состава?

— Нет, сэр, я просто хотел придти и спасти вашего любимого лейтенанта прежде, чем он пошел бы на корм волкам. Но услышав рев, я понял, что опоздал и решил подождать вас здесь.

— Знаете, а я мог бы вас обвинить в покушении на убийство.

— Вы не сделаете этого, капитан. Иначе, кто будет гонять это сборище раздолбаев, по недоразумению именуемое танковым взводом?

— Вы правы, сержант Пирсон. Ни один здравомыслящий человек на такое не решиться. Наверное, мне придется сдержаться. Но я слишком не уверен в вашем лейтенанте. После подъема и завтрака я собираюсь поговорить со Стариком о замене Гаргера. Если я дам вам Уильямса заряжающим, у вас будет наводчик, который сможет занять место командира и заряжающий, которого можно будет поставить наводчиком?

— Сержанта Паули можно поставить командиром и у меня есть парочка заряжающих, способных управиться с орудием. Но вы что, хотите начать тасовать экипажи на настолько позднем этапе? Я к тому, что наш лейтенант, возможно, еще не все знает, но я уверен, еще немного времени и он все схватит. Вы же знаете, как это все бывает в первый раз?

— Да, сержант Пирсон, я знаю, каково это. И я сам был не намного лучше Гаргера. Но сейчас все по-другому. Когда я был зеленым командиром взвода и где-то косячил, я получал по шее от командира, много ухмылок от солдат взвода и мерзкое ощущение где-то в животе. Но если в ближайшие пару дней «шарик взлетит»[6] и Гаргер где-то облажается, он имеет чертовски хорошие шансы угробить не только себя, но и свой экипаж. Его ошибка может подвести весь взвод и даже больше. Мне жалко этого юнца. Я хотел бы быть ему больше, но у меня под командованием целая рота и я не собираюсь делать чего-либо, чтобы так не было в дальнейшем.

* Американское выражение, означающее «будет подан сигнал», «начнутся боевые действия»

Бэннон и Пирсон, молча, стояли целую минуту, и смотрели друг на друга, хотя ни один из них не мог видеть лица другого. Они понимали, что каждый был до определенной степени прав.

Пирсона не хотелось признавать поражения. Поражения, означавшего неспособность обучить своего нового лейтенанта.

Бэннон испытывал те же ощущения. Но они оба также понимали, что нельзя терять времени, потому что перед ними обоими стояли проблемы более важные, нежели уязвленная гордость. Гаргер мог отлично проявить себя, когда начнется бой. Этого никогда нельзя было сказать заранее. Но Бэннон не хотел рисковать. Он принял решение. Если Гаргер не в состоянии справиться, он уйдет. Они обменялись еще несколькими замечаниями, в основном касающимися состояния техники, соображений по улучшению позиций и тренировкам, которые необходимо будет провести сегодня. Они разошлись. Бэннон направился в обход леса к позициям механизированного взвода. Пирсон начал поднимать свой взвод. Война, или, по крайней мере, подготовка к войне, пошла своим чередом.

К тому времени, как Бэннон приблизился к забору фермы, где располагались позиции спешенного механизированного отделения, стало светлее. Однако Солнце еще не было видно.

Вообще-то, туман стоял такой, что было почти невозможно увидеть что-либо дальше двадцати метров. Механизированный взвод под командованием старшего лейтенанта Уильяма Хардинга уже выдвинулся по позиции и готовился к утреннему построению.

Бэннон решил остаться здесь до окончания подъема. Это был хороший взвод. Он являл собой необыкновенно удачное сочетание командира, взводного сержанта и командиров отделений.

Хардинг и его взводный сержант, сержант первого класса Лесли Полгар служили вместе почти год и отлично друг друга дополняли. Хардинг отвечал за мышление, отдачу приказов и командование взводом, в то время как Полгар взял на себя обучение, мотивацию и пинание солдат под зад, что для него было одним и тем же.