Группа крови - [28]

И вновь Громов опустился на кровать, хотя спать уже не хотелось – события последних минут напрочь лишили его сна.

Пробуждение было медленным и неприятным – тревожная ночь оставила в голове нехороший осадок.

Торопливо умывшись, спецназовец собрался и покинул номер, плотно затворив за собой измученную дверь…

* * *

Порт оказался необъятно огромным, и найти в нем нужное судно было задачей далеко не из легких. Однако через час усиленных поисков Виталий наткнулся-таки на стометровый сухогруз – под огромными, выведенными белой краской на черном борту буквами названия прилепилась мелкая надпись: «Санкт-Петербург». Поднявшись по металлическим ступенькам крутого трапа, лейтенант оказался лицом к лицу с молодым вахтенным матросом.

– Здорово, друг, – весело приветствовал моряка спецназовец, – мне нужен капитан.

Подозрительно осмотрев соотечественника, матрос снял тяжелую трубку внутрисудовой связи и пробасил в микрофон:

– Товарищ капитан, вас просит какой-то человек… да… вроде наш. – Вахтенный не отводил глаз от лица Громова, односложно отвечая на заданные вопросы капитана. – …Нет, он один… хорошо. – Моряк положил массивную трубку на рычаг и сказал, обращаясь к посетителю: – Сейчас за вами придут, подождите.

Толстый мужичок с волосатыми руками, появившийся спустя десять минут, оказался, однако, не капитаном. Протянув маленькую мозолистую ладонь, провожатый представился:

– Дракон, то есть боцман.

Они вошли внутрь судовой надстройки и, поднявшись по отвесному трапу, оказались в просторной кают-компании.

Из-за огромного дубового стола навстречу лейтенанту поднялся пожилой человек в белой рубашке с погонами торгового флота и светло-синих шортах. Седая голова незнакомца и серьезное выражение обветренного лица, властность выдавали в человеке хозяина судна.

– Здравствуйте, – приветствовал он, – моя фамилия Щукин, я капитан этой посудины. Насколько я понимаю – это из-за вас мы задержались на два дня в Лас-Пальмасе?

– Возможно, – немного неуверенно отозвался Громов, протягивая моряку служебный загранпаспорт, – вот мои документы.

Отослав боцмана, капитан пригласил гостя присесть, налил в высокий бокал белого вина и сказал:

– Угощайтесь. Минут через двадцать будет готов обед, а пока могу предложить бутерброды и фрукты.

– Спасибо, – вежливо отказался Виталий и попросил: – Нельзя ли выпить чего-нибудь холодного и безалкогольного?

Перед Громовым появилась маленькая запотевшая бутылочка импортной минеральной воды. Открыв пробку, Виталий жадно присосался к стеклянному горлышку.

В этот момент распахнулась массивная дверь кают-компании, и на пороге появились боцман и Крокодил.

– Здорово, – небрежно кивнул недавний инструктор рослому сослуживцу и надменно протянул капитану синюю корочку служебного паспорта, вместо приветствия спросив: – Вы уже в курсе?

Было видно, что капитану не понравились развязные манеры очередного посетителя, однако, следуя полученным инструкциям, он обязан был проявить гостеприимство, чтобы не ссориться с весьма влиятельным учреждением.

– Ну, как провел время? – поинтересовался Крокодил. – Какие бабы тебе больше понравились?

– Честно говоря, не пробовал никаких, – признался Виталий, неприятно удивленный столь откровенным вопросом.

– А зря, – выдавил из себя Крокодил, прикладываясь к бокалу с вином, – деньги все равно придется сдать, а так хоть какие-то расходы.

И тут из-за двери послышался голос Академика:

– Бытовое разложение, товарищ Неверовский?

– Да ладно тебе. – Пожав руку вошедшего, Крокодил кивнул на Громова. – В кои-то веки побывать на Канарских островах и не оставить о себе память в сердцах и прочих интимных местах местных шлюх – это невероятно!

– Не обращай на него внимания. – Академик устало уселся в кресло. – Он всегда такой…

– Никак не могу понять – а почему нас сразу не отправили в точку конечного назначения? – поинтересовался Виталий у старшего товарища. – Москва, Париж, Канары…

– Всему свое время, – кивнул Академик. – И вообще не задавай лишних вопросов. У нас этого не любят.

– А какие задавать?

– Лучше всего – никаких…

* * *

Над морем царила густая тропическая тьма, слабо прореженная масляно-желтыми и красноватыми корабельными огнями. Небо медленно затекало предрассветным опаловым цветом. Форштевень корабля разрезал волны Атлантики, оставляя пенную дорожку.

Ближе к рассвету Громова разбудил голос Академика:

– Подъем! Прибываем.

Спустя минуту спецназовец уже шагал по стальной палубе. У высокого борта сухогруза качался моторный катер, к которому был спущен штормтрап.

В катере скучали трое вооруженных матросов. Едва спецназовцы спустились с судна и присели на деревянную скамейку, именуемую на морском жаргоне «банкой», моторный катер тронулся с места и стал постепенно набирать обороты.

Высокие волны безжалостно раскачивали утлую посудину. Порой казалось, что одна из них непременно захлестнет через низкий бортик или перевернет жалкое суденышко.

Но все обошлось, и шлюпка причалила к борту крейсера.

Спецназовцев встретил на палубе истинно флотский порядок, выгодно отличавшийся от грузового теплохода. Статный майор-морпех, скупо поздоровавшись, провел спецназовцев в тесную каюту и выложил перед ними три комплекта пятнистого обмундирования, а также автоматы, бронежилеты с боекомплектами и НЗ.