Группа крови - [27]

Оказавшись перед зданием аэровокзала, Виталий какое-то время стоял в полной растерянности, пока до его слуха не донесся приветливый окрик на ломаном английском:

– Hallo, mister! Taxi? Hotel? Inn?

– Inn, – выбрал Виталий небольшую гостиницу и последовал за маленьким бородатым аборигеном к ярко-оранжевому такси.

Респектабельный район сменился грязными трущобами, как оказалось впоследствии, прилегающими к акватории порта.

Автомобиль лихо тормознул у обшарпанной деревянной двери с громкой надписью на изогнутом плакате: «Paradise», что в переводе означало – «Рай».

Но до рая этой вонючей, ветхой забегаловке было так же далеко, как Тьмутаракани до Парижа. У скрипучей стойки, обшитой крашеной фанерой, безмолвно посапывал заросший густой щетиной старик индус. Его дырявый халат напоминал москитную сетку. Нехотя разлепив веки, портье проворно вскочил на ноги и выставил перед посетителем морщинистые ладони с широко раздвинутыми пальцами.

Вытащив из внутреннего кармана пиджака новенькое скрипящее портмоне, Виталий отделил от плотной пачки шелестящих банкнот десятидолларовую купюру и положил ее перед стариком.

Деньги как ветром сдуло с обшарпанной стойки, а вместо них появился маленький желтый ключик с прикрепленным деревянным брелоком, похожим на набалдашник. На нем был выжжен номер комнаты.

Комната была под стать всему заведению – тесная конура больше походила на предбанник коровьего хлева, чем на гостиничный номер. У маленького окошка громоздилась огромная металлическая койка с никелированными набалдашниками на трубчатой спинке изголовья; рядом с кроватью стояла фанерная тумбочка, которая могла бы украсить лавку провинциального антиквара. Под стать обстановке был и шкаф. Приняв душ, Виталий улегся в скрипучую койку и почти моментально погрузился в глубокий сон.

Разбудил его невнятный, приглушенный шум, похожий на тихий шелест слабого ветерка. Открыв глаза, Громов явственно различил согнутую тень человека – незнакомец, стоя спиной к железной кровати, торопливо шарил по карманам костюма постояльца.

– Эй! – окликнул Виталий воришку. – Скажи, что ищешь, я, может, сам отдам?

Ночной визитер, застигнутый врасплох, нервно оглянулся и бросился наутек, но лейтенант в два прыжка настиг беглеца и легким ударом в затылок сбил того с ног.

Распластавшись на грязном полу, непрошеный гость торопливо запричитал на своем языке. Хотя Громов не понимал слов, но смысл сказанного можно было уловить без труда, потому как воры любой страны, пойманные с поличным, говорят приблизительно одно и то же – дескать, ах, простите, ошибся номером, готов немедленно удалиться.

Виталий сгреб незнакомца в охапку и, резко встряхнув, поставил на ноги – это оказался паренек с испуганными, бегающими глазками затравленного зверька. Держа одной рукой за воротник попавшегося воришку, Виталий другой проверил содержимое его карманов и убедился, что ничего пока не пропало.

Распахнув тонкую, убогую дверь тараканьей гостиницы, спецназовец выставил перед собой тщедушное тельце. Мощный пинок под зад заставил ночного гостя растянуться на пыльном полу узкого коридора.

Виталий вновь опустился на скрипучие пружины ветхой койки и уже собирался заснуть, как в дверь постучали. Спецназовец едва успел опустить с кровати ноги, как под воздействием сильного удара жалкая створка едва не слетела с петель.

В номер ввалился громадный, почти одного роста с Громовым, бородатый детина в сопровождении круглолицего толстяка и недавнего малолетнего визитера.

Широко жестикулируя волосатыми ручищами, бородатый скороговоркой затараторил на незнакомом языке, красноречиво указывая на ушибленное седалище паренька.

– Чего надо? – грубо спросил лейтенант.

Вместо ответа громадный абориген угрожающе двинулся к постояльцу, крепко сжав гигантские кулаки.

Оценив ситуацию, Громов поднырнул под резко выброшенную руку неожиданного противника и, оказавшись за спиной бородатого, сгибом локтя зажал тому потное горло. Защитник малолетних преступников сипло захрипел, пуская слюнявые пузыри. Круглолицый толстяк бросился на помощь товарищу, но, получив сокрушительный удар в челюсть, выкатился в коридор.

А Виталий продолжал стискивать бычью шею нападавшего, который безнадежно пытался вырваться из медвежьих объятий, до тех пор, пока из выпученных глаз бородатого не брызнули слезы и обмякшее тело не стало неподъемно-грузным. Громов ослабил хватку, и детина рухнул на холодный деревянный настил.

Покончив с одним, Виталий рванулся к поднявшемуся на ноги толстяку, собираясь вырубить и его сообразно приобретенным навыкам мастерства рукопашного боя. Но реакция круглолицего детины неожиданно развеселила спецназовца – обхватив короткими ручонками лысоватую голову, толстяк истошно запричитал:

– Оу-оу-оу, – весьма кстати переходя на английский язык. – O’key! That’s all, I am friend. Оу-оу-оу!

Не удержавшись от смеха, россиянин присел на койку. Догадавшись, что дальнейшей экзекуции не последует, лысоватый толстяк подобострастно улыбнулся, заискивающе глядя в лицо постояльцу. Тут его взгляд упал на перекошенное от страха лицо паренька, и он отвесил тому звонкую оплеуху, что-то торопливо проговорив по-своему.