Группа крови - [36]

"Болван, – мысленно отругал он себя, торопливо собирая в кучу собственные конечности. – Не мог купить квартиру на первом этаже. Ну, хотя бы на втором, на третьем даже… Это же надо было додуматься – восьмой! Улепетывая сверху вниз с такой высоты, немудрено сломать шею, а то и вовсе расшибиться.

Поднявшись на ноги, Абзац нашарил на неровной штукатурке круглую блямбу выключателя, щелкнул клавишей и, прихрамывая, бросился вперед по тускло освещенному лабиринту коридоров и дощатых клетушек, в которых добропорядочные граждане хранили запасы на зиму, велосипеды, лыжи и прочий хлам. Он знал, куда держит путь. Его целью было забитое куском фанеры узкое окошко, выходившее в неглубокую выемку, расположенную под одной из лоджий в торце здания.

Он все-таки заблудился в этом темном лабиринте, свернув не туда на одной из бесчисленных развилок, и проплутал минуты две, прежде чем достиг цели.

Ухватившись за отставший край, нещадно обдирая пальцы, он изо всех сил рванул на себя занозистый, с неровными краями фанерный лист, и тот отскочил с душераздирающим треском. Абзац зажмурился от хлынувшего в оконный проем дневного света, поморгал глазами и решительно полез наружу.

Он как раз стоял на четвереньках под лоджией, тряся головой и морщась от царившей здесь аммиачной вони, когда мимо него во двор, визжа покрышками на слишком крутом вираже и завывая сиренами, свернула кавалькада из четырех милицейских автомобилей. Пропустив эту конницу, Абзац выбрался из-под лоджии, отряхнул сначала ладони, потом колени, потом снова ладони, засунул руки в карманы куртки и без лишней спешки, но быстро двинулся прочь, стараясь не слишком заметно хромать при ходьбе.

Глава 5 «Будет людям счастье…»

– Я думаю, господа, что наш уважаемый Михаил Ульянович заслужил, наконец, выходной, – привалившись спиной к бетонной стене и скрестив на выпирающем животе поросшие редким рыжеватым волосом короткопалые руки, сказал Мышляев. – Должен вам заметить, джентль.., э-э-э.., господа, что господин Шубин на сегодняшний день единственный из нас, чья работа не вызывает никаких нареканий.

Похожий на покалеченную ворону, Гаркун часто-часто закивал лохматой головой, соглашаясь со словами «господина генерального директора», а «интеллигент» Заболотный слегка скривился. В приватных беседах с Гаркуном этот очкарик неоднократно утверждал, что небывалые технические способности Кузнеца являются просто сложной разновидностью инстинктивной деятельности и что Кузнец в качестве носителя интеллекта не многим отличается от муравья или, скажем, паука-водолаза. Гаркун, в свою очередь, считал Заболотного жадным дураком и снобом, единственным ценным качеством которого было неплохое знание прикладной химии. Мышляев был выше подобных мелочей, поскольку у него, единственного из всей компании, имелся такой вселяющий безграничную уверенность предмет, как громоздкий черный пистолет системы Стечкина, из которого при умелом обращении можно было уложить наповал бешеного африканского слона. Именно поэтому личные качества сотрудников «совместного предприятия» волновали его лишь постольку, поскольку влияли на сроки и качество выполнения работы.

– Выходной? – Кузнец растерянно оглядел присутствующих, словно Мышляев шутки ради заговорил с ним на древнегреческом. – Какой выходной?

Не надо мне никакого выходного, у меня работы невпроворот…

Мышляев подавил вздох. С Кузнецом становилось все труднее работать. В последнее время он выглядел подавленным и подолгу торчал наверху, с отсутствующим видом разглядывая всякие свои вертолеты, глиссеры, тракторы, ветряки и прочий недоделанный хлам. Он начал скучать и нервничать, и было совершенно непонятно, что с этим делать.

– Ну, может быть, «выходной» – это немного громко сказано, – дал задний ход Мышляев. – Вы совершенно правы, Михаил Ульянович, отдыхать нам всем действительно рановато. Но на данный момент вы сделали все, что от вас зависело, а у меня для вас есть небольшое поручение в городе. Собственно, поручение это не мое, а скорее ваше… Вы как-то просили привезти вам кое-какие детали. Я вынужден извиниться: раздобыть все, в чем вы испытываете нужду, мне оказалось не под силу. Честно говоря, я совсем растерялся. Эти торговцы подержанным хламом все время норовят подсунуть мне черт знает что и при этом заломить тройную цену. По-моему, будет гораздо лучше, если вы сами съездите в Москву и купите все необходимое. Вот, возьмите на расходы.

Он протянул Кузнецу стодолларовую купюру.

– Ну, это другое дело, – сдался Кузнец, принимая деньги. – А то придумали какой-то выходной…

Да, на толкучке соображать надо, что к чему. Хорошо, прямо завтра и смотаюсь.

– Сегодня, – твердо перебил его Мышляев. – Зачем откладывать дело в долгий ящик? Сейчас еще не поздно. К двенадцати будете на месте, а к вечеру вернетесь. Завтра, возможно, вы мне понадобитесь.

А за мастерскими в ваше отсутствие мы сами присмотрим, если вас это волнует.

– А, – сказал Кузнец, – вот так, да? Ну, что же. Говорят, нет времени лучше настоящего. Почему бы и не съездить? Так я пойду?

– Конечно, конечно, – сказал Мышляев. – Счастливого пути. И будьте осторожны, на дорогах скользко.