Грубая обработка - [69]

— Но, — отметил Резник, — это ваша идея.

Роберт Делевал откинул назад голову и рассмеялся.

— Подписано, запечатано и доставлено, продано тому, кто больше заплатил. Да, даже писатели должны есть. Ваш ребенок? А вот документы об усыновлении. Конечно, мы воспитаем его правильно. О, нам, может, придется пошлепать его иногда, чтобы слушался. Несколько грубое обращение, но вы же знаете: тот, кто это делает, сам испытывает боль!

Резник осмотрел столовую, надеясь увидеть Дайану Вулф. То, что началось так интересно, перешло в смесь злобы и жалости к себе.

— Вы знаете, что нужно автору для того, чтобы добиться успеха в своем деле? — спросил Делевал.

Резник пожал плечами. Пора было извиниться и уйти.

— Вы знаете?

Делевал теперь почти гремел, и сидевшие за ближними столиками перестали делать безразличный вид и открыто уставились на него.

— Что ему нужно, — Делевал был уже на ногах и повернулся к сидящим в зале, — кроме кожи носорога и постоянно кивающей в знак согласия головы, кроме чрезвычайно длинного языка, который не грубеет по краям?

Он схватил тарелку со стола и поднес ее к лицу.

— Что любой уважающий себя писатель должен уметь делать… — он собрал руной остатки пирога и стал засовывать их в рот, продолжая кричать, — …есть дерьмо и делать вид, что получаешь удовольствие.

После такой тирады Резник чуть не пропустил появление Дайаны Вулф. Она постучала его по плечу пальцем, когда он проходил мимо. Женщина стояла почти в начале очереди, балансируя подносом с тарелкой салата, йогуртом с низким содержанием жиров и банановым вкусом и черным кофе.

— Вы можете съесть это в другом месте?

— Пожалуйста.

Он проследовал за ней через двери, вдоль широкого коридора, вверх на один этаж по лестнице и в маленькую комнату с окнами, выходящими на площадку для парковки машин. В комнате находилось кое-какое оборудование для работы над фильмом, два монитора и двойная стопка видеокассет, которые Резник сдвинул вдоль стола с тем, чтобы Дайана могла поставить свою еду. Он решил, что это ее второй завтрак.

— Пожалуйста, — предложила она, придвинув к нему кофе. — Он черный. Хотите?

— Он ваш.

Она покачала своей прекрасной головой с рыжими волосами.

— Я пью слишком много этой штуки. Мне проще купить его и затем вылить в горшок с цветами, чем пройти спокойно мимо места, где стоит горячий кофе. Так что, если вы его выпьете, мне не надо будет продолжать убийство домашних растений, которые так предусмотрительно расставила здесь компания.

Резник взглянул на нее.

— Ну, зато она не предоставляет посудин для отвергнутого кофе.

В его взгляде не было удивления по поводу выливаемого в цветы кофе. Она явно интересовала Резника и знала это. Аккуратно, двумя пальцами, большим и указательным, она взяла несколько ростков люцерны и поднесла их к своему рту. Дайана сидела, закинув одну длинную ногу за другую. Ее белый комбинезон был свободен на бедрах и не так широк там, где поверх атласной, цвета электрик, блузки был подвязан нагрудник.

— Я полагаю, что у Роберта был один из его маленьких припадков.

— Это случалось раньше?

— Как по расписанию. У Роберта бывает больше предменструальных периодов, чем у меня и любой дюжины моих подруг вместе взятых. У него просто не бывает кровотечений, только и всего.

— Не так, как у Маккензи.

— А-а, так это не просто визит вежливости!

Желая, чтобы это было именно так, он с сожалением покачал головой.

— Увы. Вы видели, что тогда произошло? Я имею в виду — хорошо видели?

— Сидела около самого ринга.

— Была какая-то провокация?

— Когда ветер дует в правильном направлении, Мак может спровоцировать даже Будду на десять раундов.

— Какой ветер был на этот раз?

— Северо-северо-западный.

— Силой в девять баллов?

— Да уж, не меньше.

— Тогда, выходит, он напрашивался на то, что получил?

— Он постоянно на это напрашивается.

— Вы сделаете подобное заявление, если потребуется?

— Я должна думать о своей зарплате. — Дайана слегка сморщила губы. — Поддерживать свою страсть к дорогой обуви. — На этот раз на ней были кроссовки «Найк» — белые с желтой полосой. Очевидно, другую обувь она держала в стеклянной витрине, закрыв на ключ.

— Я надеюсь, что до этого дело все же не дойдет.

— Вы не выдвинете против него обвинения?

— Еще слишком рано говорить, но…

— Знаете, что главное во всем этом?

— Что же? — Резник поднял кружку с кофе, но пить не стал.

— Мак хочет избавиться от Гарольда.

— Отстранить от работы?

— От работы, студии, сотрудников, всего другого.

— Разве не он нанимал его?

— «Нанять и прогнать — так и надо играть». Гарольд давно в этом бизнесе и должен знать связанный с ним риск. Они заплатят ему все, что положено, дадут ему какие-то обещания, чтобы умаслить. Его имя останется в титрах, он не потеряет права на получение денег от последующих прокатов.

— Каких прокатов?

— Повторных, от продаж за рубеж. Сериалы пользуются спросом, например, у австралийцев.

Резнику нравился ее рот, ее нижняя губа, которая казалась немного припухшей.

Она медленно жевала лист сельдерея.

— Вы всегда так нежно поглядываете на своих свидетелей?

Резник был почти готов сказать что-либо остроумное и приятное, например: только тогда, когда они выглядят, как вы. Но, к счастью, не сказал ничего такого. Вместо этого он слегка покраснел.