ГРУ в Германии. Деятельность советской военной разведки до и во время объединения Германии - [39]

Как конкретный пример развития внутренней ситуации в подразделениях КГБ можно рассмотреть последовательность событий, происходивших в магдебургской группе связи. Сначала группа связи утратила те элементы, которые были наиболее важны для ведения разведывательной деятельности, а именно, ее автомобили и телефонные номера местной телефонной сети, так как госномера машин, так и телефонные номера группы КГБ были приобретены местными органами МГБ. Впрочем, позже сотрудникам КГБ удалось купить новые номера для своих машин через Народную полицию. С весны 1990 года начался роспуск группы связи КГБ в Магдебурге. Часть сотрудников переводилась назад в Советский Союз, другая часть в центр КГБ в Карлсхорсте в Восточном Берлине. Таким образом роспуск группы связи в Магдебурге закончился к августу 1990 года.

Так как в этой главе идет речь о деятельности КГБ, я хотел бы выразить мою личную позицию по нескольким вопросам, которые до последнего момента активно обсуждались в средствах массовой информации интенсивно. В этой связи мне вспоминается моя беседа с одним из моих бывших сокурсников, который продолжил учебу в KИ после окончания Военного института иностранных языков. Эта беседа произошла летом 1990 года в Москве.

В рамках практического закрепления знаний мой знакомый вместе с сотрудниками из антитеррористического подразделения КГБ весной 1990 года на три недели был направлен в одну африканскую страну. Через неделю после его прибытия к нему подошел подполковник МГБ из посольства ГДР. Во время беседы этот подполковник попросил моего знакомого о следующем: мой знакомый должен был сообщить своему руководству, что он хочет перебежать к КГБ и что он передал бы КГБ всю созданную им агентурную сеть, независимо от звания, которое он получил бы в КГБ. Как рассказывал мне мой знакомый, он был просто в шоке от предложения подполковника МГБ, но передал информацию об э том случае наверх. Позже он узнал, что КГБ отказался как от сотрудничества с подполковником МГБ, так и от принятия под свой контроль и управление его агентурной сети.

Прежде чем я сделаю выводы по поводу последней затронутой мною темы, мне хотелось бы вспомнить еще о нескольких других эпизодах, которые могли бы быть убедительными в этом отношении.

Из бесед с оперативными офицерами магдебургского разведпункта мне стало известно, что после ликвидации МГБ центр ГРУ приказал провести большой комплекс мероприятий, целью которых было свертывание или консервация агентурных источников, которые были завербованы в ходе ГРУ сотрудничества с МГБ. Кроме того, руководство ГРУ поспешило прервать контакты с бывшими друзьями из МГБ.

Из моих дальнейших разговоров с различными оперативными офицерами я узнал довольно интересную информацию о теоретическом обосновании проведенных мероприятий а именно: центральное руководство ГРУ рассматривало бывших сотрудников МГБ как так называемую «группу риска», которая привлекала внимание спецслужб противника. Уже весной 1990 года руководство в Москве располагало сведениями о сотрудниках распущенного МГБ, которые после ликвидации их службы обращались к Федеральной разведывательной службе (БНД) или к Федеральному ведомству по охране конституции (БФФ), не ожидая подхода к ним со стороны последних. Потому, чтобы ограничить неизбежный ущерб, не только ГРУ, но и КГБ начали замораживать свои контакты с представителями «группы риска». Исходя из этого, я предположил бы, что как возможность взятия под свой контроль агентурных сетей МГБ так и использование бывших сотрудников МГБ в качестве агентов разведывательными службами более чем невероятна. Хотя полностью исключать такие возможности, было бы также неразумно.

Я принимал участие в праздничном мероприятии, которое проводилось сразу после роспуска МГБ в разведпункте ГРУ в Магдебурге. Мероприятие происходило в спортивном зале здания ГРУ в Магдебурге и было посвящено прощанию с коллегами из МГБ. Начальник разведпункта ГРУ выразил собравшимся большую благодарность и заверил, что их деятельность, как и их сотрудничество с советскими товарищами навечно останутся живы в памяти каждого офицера ГРУ (а также и в архивах ГРУ). Затем им вручили личные подарки, и плачущих, я говорю это всерьез, безработных сотрудников Штази в последний раз пригласили на торжественный ужин. Честно говоря, я в этот момент чувствовал себя плохо, так как, по моему мнению, шеф разведпункта применил все свои актерские таланты в его речи. Кроме того, я представлял себе, что офицеров МГБ после их долгой работы на государство (я имею здесь в виду не сотрудников политического сыска, а разведчиков) со всех сторон теперь встречали лишь пинки в зад.

Я хотел бы высказать и мое личное мнение на тему, бурно обсуждавшуюся в немецкой прессе с осени 1991 года. Речь идет о ряде публикаций, целью которых было описание деятельности КГБ в тогдашних условиях. Авторы таких статей исходили из контекста событий, происходивших после неудачного путча в СССР в августе 1991 года. Для некоторых выбор Ельцина в президенты России автоматически означал отказ от целей партийного аппарата, пропагандировавшихся вплоть до июля 1991 года. Исходя из этого новые принципы существования, о которых заявил Ельцин, сразу некритически переносились на деятельность и цели советских разведывательных служб, и поэтому появлялись статьи, битком набитые всевозможными сведениями о сокращении персонала КГБ и числе сотрудников, которые должны были быть отозваны из‑за границы домой, и т. д.