ГРУ в Германии. Деятельность советской военной разведки до и во время объединения Германии - [41]

Это странно, но во время моей учебы у меня почти не было друзей из курсантов моей языковой группы. Только позже, в бывшей ГДР, ситуация изменилась. Я сразу скажу, что из нашей группы, насчитывавшей семь человек, пятеро пошли на службу в ГРУ и двое в КГБ. Когда я в 1989 году, т. е., спустя год после окончания учебы, снова увидел Игоря Михайличенко, который был тогда аналитиком в Карлсхорсте, я ощутил к нему чувство настоящей дружбы, хотя во время учебы мы враждовали.

Естественно, учеба в военном институте состояла не только из отрицательных событий. Так, например, в 1985 году во время фестиваля молодежи в Москве я работал в рамках практики как гид немецкоязычных групп. Под измененной фамилией я работал в столе регистрации отеля «Космос», где во время этого мероприятия также жил певец Удо Линденберг, от которого я получил книгу с текстами его песен. В 1986 году я работал переводчиком в Анголе, где советские военные вертолеты перевозили продовольствие и оружие. В 1987 году я работал переводчиком для военных из ННА, проводивших отпуск в санаториях Министерства обороны СССР на Черном море. В 1988 году я принимал участие в различных конференциях и симпозиумах, где я занимался различными видами перевода.

В этой главе я хотел бы также сказать несколько слов об изучаемых нами предметах. Прежде всего, к бесспорно самым интересным предметам относились предметы, связанные с языком. Так в каждой языковой группе в отношении обоих иностранных языков изучались стилистика, лексикология, история языка и т. д. Сами иностранные языки изучались с учетом следующих аспектов: языковая практика, перевод общественно — политической лексики, военный перевод.

К дополнительным предметам, связанным с языком, относились литература страны изучаемого языка, история литературы и история искусств европейских стран, страноведение и т. д.

Военные предметы принадлежали к самым ненавистным для курсантов дисциплинам, что вызывалось очень часто назначением на должность преподавателя неподходящих людей. К таким предметам относились: военная тактика и стратегия, боевая техника и виды вооружения, оружие массового уничтожения и военная история.

Среди курсантов только очень немногие хорошо справлялись со всеми предметами. К этим немногим относился, например, курсант по фамилии Борцов, учившийся в моей языковой группе, судьбу которого лично я нахожу очень интересной. Он принадлежал к категории курсантов, обладавших не только связями, но и талантами, что бывало очень редко. Сразу после окончания учебы он продолжил свое образование в KИ. Как мне рассказывали мои знакомые из КИ, Борцова исключили из КИ из‑за отказа вступить в Коммунистическую партию. Даже тогда, в 1989 году, отказ от вступления в партию не был легким шагом. Благодаря связям его отца, эта история закончилась для него благополучно, но я все равно восхищаюсь этим шагом. Летом 1990 года мне удалось лично поговорить с Борцовым. Эта беседа помогла мне почувствовать, что есть довольно много людей, которые хотели бы порвать с КГБ или ГРУ и что я не был единственным, кто хотел бы уйти.

Глава 11. Другие деньги

Финансовое положение большинства сотрудников ГРУ в мои времена оставляло желать лучшего. Так, например, лейтенант ГРУ получал примерно 900 марок ГДР, из которых он должен был платить за квартиру, отопление, а также партийные или комсомольские членские взносы. После этого у него еще оставалось приблизительно 800 марок ГДР. Но и это было относительно много по сравнению с лейтенантом в полевых войсках. Кроме этого, офицеры получали второй месячный заработок в рублях, который переводился на личный счет в СССР. Финансовое положение старших офицеров не отличалось существенно от положения младших. Так майор ГРУ получал примерно 1.100 марок ГДР, но начальник разведпункта, все‑таки уже 1.500 марок ГДР. Если офицер жил со своей семьей, у него была еще возможность снимать дополнительно максимум 100 рублей ежемесячно со своего счета в СССР, что давало ему еще примерно 300 марок. В конечном счете, лейтенант ГРУ в разведпункте в ГДР, живший с женой и ребенком, получал 1.100 марок ГДР, которых едва хватало для поддержания его весьма скромного уровня жизни. Для него и для большинства других офицеров ГРУ множество красивых вещей существовали только в их фантазии.

В этих условиях последняя неделя до выдачи зарплаты была самой трудной. Как правило, последний резерв у большинства был исчерпан, и для этих людей начиналось особое соревнование, состоявшее в том, чтобы найти среди коллег кого‑то, который мог бы одолжить им деньги до следующей недели. Конечно, в этой финансовой ситуации речь шла только о самом необходимом, но большинству все же удавалось так сводить концы с концами, что со стороны их проблемы не было заметны.

Почти в каждом разведпункте были индивидуумы, которые только для цирковых представлений надевали соответствующие «костюмы». Этому на первый взгляд незначительному факту уделялось внимание только потому, что внешний вид оперативника был составной частью психологического комплекса, использовавшегося при вербовке кандидата в агенты. Абсолютно логично, что если потенциального агента вербовал сотрудник, выглядевший как вокзальный бродяга, то со стороны вербуемого стоило рассчитывать только на негативную реакцию.