ГРУ в Германии. Деятельность советской военной разведки до и во время объединения Германии - [37]
Все сотрудники группы связи, с которыми я познакомился во время моего пребывания в Магдебурге, принадлежали к выпускникам Краснознаменного института (КИ), который был также известен как «часть КГБ имени Андропова» или «Андроповский институт» и был подчинен непосредственно Первому управлению КГБ (внешняя разведка).
«Ежегодно на первый курс учебного центра андроповского института принимали около трехсот человек. Традиционный путь в Ясенево (окраинный район Москвы, где находится здание института) вела через несколько престижных московских институтов, прежде всего МГИМО (Московский государственный институт международных отношений), ВИМО (военный институт Министерства обороны) и т. д.».
Олег Гордиевский, автор книги о КГБ, так описывал коррумпированные отношения в МГИМО:
«Ректор МГИМО Лебедев, не стесняясь, пользовался услугами офицеров КГБ, которые просили устроить в МГИМО своих сыновей. Так, он предложил одному резиденту КГБ, просившему за своего сына, прислать ему охотничий каталог, из которого он выбрал охотничье ружье с оптическим прицелом. Резидент прислал ему ружье, а сын попал в МГИМО».
«В середине восьмидесятых годов ПГУ КГБ все больше жаловалось, что почти все кандидаты на работу в нем из престижных московских институтов были избалованными детьми высокопоставленных родителей. В качестве ответной меры Андроповский институт стал принимать все больше курсантов из провинции. Центр регулярно просил местные управления КГБ в республиках направлять своих лучших молодых офицеров кандидатами на работу в Первое и Второе главные управления, так что многие прибывшие на учебу в ПГУ до приезда в Андроповский институт и не видели раньше Москвы… Курсанты Андроповского института проходили одно-, двух- и трехгодичные курсы в соответствии со своим прошлым образованием и опытом. По прибытии курсантам давали новое имя и легенду, которой они придерживались в течение всего периода обучения».
«Хотя курсантам присваивались военные звания, но они ходили в штатском. На трехгодичном курсе учились шесть дней в неделю сорок четыре часа: четырнадцать часов языка, двенадцать часов оперативной работы, восемь часов политики и страноведения, четыре часа научного социализма, четыре часа физкультуры и спорта и два часа военной подготовки. В их распоряжении имелось две библиотеки: абонемент со многими иностранными изданиями, запрещенными в Советском Союзе, и читальный зал с секретными оперативными материалами КГБ и диссертациями, такими, как «Особые черты британского национального характера и их использование в оперативной работе» Михаила Любимова».
«Каждые полгода студенты неделю жили в Москве на «вилле» — оперативном учебном центре, возглавлявшемся генералом. Там они проходили индивидуальную и групповую подготовку: вербовка агентов, встречи с агентами, обнаружение слежки, моментальная встреча, использование тайников и другие оперативные приемы». [11]
Мое сближение с сотрудниками группы связи началось чисто случайно после беседы, когда мы нашли общих знакомых из KИ, так как примерно 30 % моего учебного курса продолжили свою учебу в КИ после окончания учебы в Военном институте иностранных языков. Не менее важным при этом сближении был тот факт, что несколько сотрудников группы КГБ были моими ровесниками.
Было также очень интересно, что один из офицеров КГБ, некий майор Кощеев, перед его переводом в Магдебург служил в областном управлении КГБ в моем родном городе. К его тогдашней компетенции относился также контроль над самым большим промышленным предприятием тамошнего региона, который обозначался как ПЗХО (Пермский завод химического оборудования), но в действительности производило различные модификации ракетных комплексов, которые на Западе известны под наименованиями SS-24 и SCUD. Мой отец работал в этом предприятии как конструктор. Как правило, деятельность Кощеева состояла в контроле кадров, у которых был доступ к оборудованию и тайным документам. Так, моя мать как жена «секретоносителя» не могла поехать даже в турпоездку в Болгарию. Как я узнал позже, Кощеев в 1989 году после окончания его командировки в Магдебурге снова был отправлен в этот город, где он служит в областном управлении КГБ и занимается наблюдением за иностранцами.
Группой связи КГБ в Магдебурге руководил некий полковник Серпокрылов. Рассказывали, что он перед своим назначением на пост начальника группы в Магдебурге был резидентом в США. Серпокрылову было шестьдесят лет, и в разговорах его перевод в Магдебург связывали, прежде всего, с его возрастом, хотя не исключалось также, что этот перевод мог быть и наказанием.
Относительно дружеские отношения возникли у меня с еще двумя другими сотрудниками группы связи КГБ — капитаном Юрием Маларчуком и старшим лейтенантом Андреем Орловым. Я говорю относительно дружеские отношения потому, что до последнего мгновения нашего знакомства сохранялась определенная доля недоверия и опаски. К сожалению, нам троим постоянно приходилось считаться с тем, что кто‑то доложит о нашем знакомстве «наверх». Оба они вели себя по отношению ко мне вполне свободно и никогда не пытались прятаться за таинственным имиджем офицера КГБ. Со временем оба начали рассказывать о своей работе в Москве. Это было очень интересно, так как речь шла о контроле над новыми образующимися тогда политическими движениями и партиями, то есть, о людях из самых различных слоев культурной, политической и экономической жизни. Очень часто наши беседы переходили в самые острые споры, в которых я сначала участвовал только очень осторожно, опасаясь возможных ловушек. Но со временем я начал понимать, что моим обоим собеседникам нет никакого смысла «подставлять» меня.
Слово «синто» составляют два иероглифа, которые переводятся как «путь богов». Впервые это слово было употреблено в 720 г. в императорской хронике «Нихонги» («Анналы Японии»), где было сказано: «Император верил в учение Будды и почитал путь богов». Выбор слова «путь» не случаен: в отличие от буддизма, христианства, даосизма и прочих религий, чтящих своих основателей и потому называемых по-японски словом «учение», синто никем и никогда не было создано. Это именно путь.Синто рассматривается неотрывно от японской истории, в большинстве его аспектов и проявлений — как в плане структуры, так и в плане исторических трансформаций, возникающих при взаимодействии с иными религиозными традициями.Японская мифология и божества ками, синтоистские святилища и мистика в синто, демоны и духи — обо всем этом увлекательно рассказывает А.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.