ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945 - [44]

.

Япония осенью 1941 года держала на границе с СССР Квантунскую армию, которая не позволяла Советскому Союзу перебросить часть дивизий для укрепления Западного фронта. Многое в те дни зависело от того, как сложится обстановка на советско-германском фронте на подступах к Москве.

К началу наступления немецко-фашистских войск на Московском направлении на дальних подступах к столице оборонялись три фронта: Западный (командующий генерал-полковник И. С. Конев), Резервный (командующий Маршал Советского Союза С. М. Буденный) и Брянский (командующий генерал-лейтенант А. И. Еременко). Всего в боевых войсках этих фронтов в конце сентября насчитывалось 1 миллион 250 тысяч человек, 990 танков, 7600 орудий и минометов, 667 самолетов[162].

Противник, произведя перегруппировку своих сил на Московском направлении, превосходил все три советских фронта вместе взятых: по численности войск — в 1,4 раза, по танкам — в 1,7 раза, по орудиям и минометам — в 1,8 и по самолетам почти в 2 раза. Состояние советских войск, оборонявшихся на Московском направлении, было различным и не безупречным. Войска Западного фронта уже успели накопить фронтовой опыт. Дивизии Брянского фронта и часть войск Резервного фронта также принимали участие в боевых действиях. Однако основная часть сил Резервного фронта была слабо подготовлена, недостаточно вооружена и в боевых действиях против немцев участия еще не принимала. В сложном положении были и войска Калининского фронта.

Так же характеризовалось и состояние сил разведывательных отделов штабов этих фронтов. На усиление органов разведки фронтов, прикрывавших Москву, были направлены офицеры из состава Центрального аппарата Разведуправления Красной армии. В июле 1941 года начальником разведывательного отдела штаба Западного фронта был назначен полковник Тарас Федотович Корнеев, который прибыл на фронт сразу же после окончания обучения в Академии Генерального штаба.

Начальником разведывательного отдела Юго-Западного фронта был назначен полковник Илья Васильевич Виноградов, который был начальником отдела Разведуправления Красной армии. В период Московской битвы начальниками разведывательных отделов Брянского и Калининского фронтов были назначены соответственно полковники М. А. Кочетков и Е. В. Алешин.

В июле — октябре 1941 года военная разведка стремилась быстро перестроить свою работу с учетом условий военного времени. Однако процесс этот оказался более сложным и трудоемким. Резидентуры в Берлине, Бухаресте, Будапеште и Хельсинки прекратили свою деятельность. Зарубежные органы военной разведки, созданные в странах, противостоявших фашистской Германии или занимавших нейтралитет, продолжали действовать. Но нейтральных стран было очень мало. В самый трудный и опасный период Великой Отечественной войны, когда немецкие дивизии приблизились к Москве и готовились к последнему броску, стремясь захватить советскую столицу, важные и достоверные сведения смогли добыть и направить в Москву руководители нелегальных резидентур, которые действовали в Берлине, Токио, Риме, Женеве, Париже, Цюрихе и Стокгольме.

Во второй половине 1941 года вопрос о том, начнет ли Япония войну против России, был одним из самых важных для советского руководства. Не менее серьезной была задача выяснить: не присоединится ли к Германии и не начнет ли войну против Советского Союза и Турция?

В июле — октябре 1941 года важные сведения поступали в Москву от резидента советской военной разведки в Токио Рихарда Зорге. 23 июня начальник военной разведки генерал-лейтенант Голиков, еще до того как возглавил советскую военную миссию, направил Зорге задание, в котором просил: «Сообщите Ваши данные о позиции японского правительства в связи с войной Германии против Советского Союза. Директор»[163].

Директор — генерал-лейтенант Ф. И. Голиков.

Через три дня Зорге направил начальнику военной разведки первый ответ. В своем донесении разведчик сообщал: «Германский посол Отт не имеет приказа давить на Японию вступать в войну. Источник Отта сказал, что японский флот в отношении вступления в войну будет наблюдать и выжидать…»[164]

Позже в этот же день Зорге, видимо, побеседовав с германским послом в Токио, получил дополнительные сведения, о которых сообщил в Москву: «Выражаем наши наилучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу. Мацуока сказал германскому послу Отту, что нет сомнений, что после некоторого времени Япония выступит против СССР»[165].

В начале июля в Токио из Разведуправления была направлена еще одна срочная телеграмма: «Рамзаю. Сообщите, какое решение принято японским правительством в отношении нашей страны в связи с войной между СССР и Германией. О случаях перебросок войск к нашим границам немедленно сообщайте»[166].

Настойчивое напоминание Центра Рихарду Зорге о необходимости добывания сведений об отношении Японии к войне Германии против СССР свидетельствовало о том, что в Москве не исключали нападения Японии на советский Дальний Восток. Несомненно, задание Центра имело особую важность. Зорге это понимал и сделал все возможное, чтобы добыть достоверные сведения. Как оказалось, это было последнее задание, которое Рихард Зорге полностью выполнил.