Грозящая беда - [2]

Солли Спет был выходцем из Нью-Йорка.

Уолтер Спет, кто, благодаря заложенному в его отце инстинкту странствий, мог родиться в горах, прериях или на море, увидел первый солнечный луч в чикагской больнице, где его мать увидела последний.

Винни Мун получила при крещении имя Фреда Мёндегарде в холодной шведской церквушке среди полей Южной Дакоты. Постоянной ее целью служил Голливуд, так как она была блондинкой, умела вертеть бедрами, блистала в школьном драмкружке, работала одно время официанткой в закусочной у грека по имени Ник и победила на конкурсе красоты, разделив почести с призовой дойной коровой.

Анатоль Руиг родился в Вене, но быстро исправил ошибку судьбы, став адвокатом в Канзас-Сити. Голливуд притянул его к себе, как магнит — металлическую стружку.

Пинк прибыл из Флэтбуша в Бруклине.

Репортер включил в перечень даже Фицджералда, к негодованию упомянутого джентльмена. Фиц оказался бостонским ирландцем со слабостью к правде и виски, привлеченным в Калифорнию хроническим синуситом и ситуацией с Томом Муни[4].

И так далее, и тому подобное. Мистер Эллери Квин, будучи уроженцем Западной Восемьдесят седьмой улицы на Манхэттене, в самые мрачные часы расследования забавлялся, изучая эти интересные, но бесполезные сведения.

* * *

Единственной урожденной калифорнийкой, фигурирующей в деле, была Валери, непредсказуемая дочь Риса Жардена.

— Я никогда не думал, мисс Жарден, — сказал ей Уолтер Спет, когда они впервые повстречались во время игры в поло в Беверли-Хиллз, — что здесь хоть кто-то может родиться.

— Это ваша манера вести светскую беседу? — вздохнула Вэл, очищая апельсин.

Но почему в Голливуде? — настаивал Уолтер, разглядывая девушку во все глаза. Его интересовало, каким образом фетровая шляпка, заломленная набок, умудрялась преодолевать закон тяготения, однако эта великая проблема была забыта, когда он обратил внимание на губки Вэл.

— Со мной не посоветовались, — раздраженно ответила мисс Жарден. — Отойдите, вы мешаете... — Она подпрыгнула от возбуждения. — Молодец, папа! Давай, Пинк! — Девушка взмахнула апельсином. — Следи за той чалой кобылой!

Пинк, очевидно, выполнил указание, ибо из свалки вылетели двое всадников, а мяч описал перед ними грациозную дугу.

— Ну, теперь все в порядке, — удовлетворенно промолвила мисс Жарден. — О, вы все еще здесь, мистер Спет?

Первый всадник — моложавый, длинноногий, на коричневом пони — проскакал через поле и метко послал мяч в сторону ворот. Между ним и его преследователями скакал другой мужчина с рыжими волосами, веснушками и широченными плечами. Мяч влетел в ворота, первый всадник отсалютовал деревянным молотком, а его рыжеволосый спутник довершил обмен любезностями, расхохотавшись и показав нос. Затем оба поскакали к центру поля.

— Понимаю, — обронил Уолтер. — Первый — папа, а второй — Пинк.

— Вы детектив? — с интересом спросила Вэл. — Как вы догадались?

— Рыжие волосы и Пинк обычно идут рядом друг с другом[5]. Кроме того, мне кажется, что ваш отец едва ли стал бы показывать нос. Кто такой Пинк?

— А что?

— Ваш дружок?

— Так вот откуда ветер дует! — проницательно заметила мисс Жарден, вонзая зубы в апельсин. — Три минуты, и он уже сует нос в мои личные дела! Сейчас вы чего доброго сделаете мне предложение.

— Прошу прощения, если я вам наскучил... — чопорно начал Уолтер.

— Не вы первый, — улыбнулась Вэл. — Подойдите-ка поближе.

Уолтер колебался. Современные женщины вызывали у него беспокойство. Единственной женщиной, с которой он был близко знаком, была мисс Тайтес — пожилая английская леди, воспитывавшая его и укладывавшая в постель, покуда он не подрос и не переехал в Эндовер, и до конца дней порицавшая все феминистские фантазии — от курения и коротких юбок до права голоса для женщин и контроля над рождаемостью.

Вновь окинув взглядом мисс Жарден, Уолтер решил, что было бы неплохо побольше узнать о женщинах именно от нее. Он сел на перила.

— Ваш отец очень молодо выглядит, верно?

— Разве это не ужасно? А все витамины и упражнения. Папа помешан на спорте. Потому он и подружился с Пинком — это должно снять с вашей души камень, мистер Спет, — сухо добавила Валери. — Пинк — настоящий феномен; он умеет играть во все игры, которые когда-либо были изобретены, и может учить этому других, а кроме того, Пинк вроде как диетолог и, разумеется, вегетарианец.

— Весьма разумно с его стороны, — серьезно одобрил Уолтер. — А вы?

— Боже, конечно нет! Я — существо плотоядное. А как насчет вас?

— Это дурной вкус, но признаю, что люблю вонзить клыки в филе-миньон.

— Отлично. Тогда можете пригласить меня сегодня на ужин.

— Ну... это было бы чудесно, — промямлил Уолтер, не понимая, каким образом произошло это чудо, и в отчаянии ломая голову над тем, как продолжить столь очаровательную беседу. — Э-э... ваш отец выглядит как ваш брат... я имею в виду, как мог бы выглядеть ваш брат, если бы он у вас был...

— Меня уже принимали за папину старшую сестру, — печально признала Вэл.

— Вы скорее походите на молодую супругу, — заметил Уолтер, в очередной раз осматривая девушку с головы до пят.

— Да вы просто ясновидящий, мистер Спет! Я великолепно шью и застилаю постель.