Грозящая беда - [4]

— Если этот тип снова назвал тебя паразиткой, Вэл, — проворчал Пинк, погружая кулаки в живот Жардена, — я выбью ему все зубы. Кстати, что такое паразит?

— Ты подслушивал, Пинк! — возмущенно крикнула Вэл. — Не дом, а черт знает что!

— Как я мог не слышать, когда вы орали во все горло?

Вэл с ненавистью посмотрела на него и сняла с полки в стенном шкафу две спортивных булавы.

— Ну-ну, Пинк, — усмехнулся Рис. — Мне тоже не нравится, когда подслушивают... А как еще называл ее Уолтер?

— Разными забавными именами. Тогда она стала ругать его в ответ, а он вдруг схватил ее и поцеловал.

— Пинк! — зарычала Вэл, размахивая булавами. — Ты форменная гнида!

— А что же сделал мой котенок? — продолжал допытываться Рис. — Теперь грудную клетку, Пинк.

— То, что сделала бы девчонка из кордебалета. Поцеловала его в ответ. И как!

— Очень интересно, — прищурился Рис.

Вэл швырнула булаву в сторону массажного стола, а Пинк увернувшись, как ни в чем не бывало продолжал растирать загорелую плоть своего босса. Булава вонзилась в дальнюю стену.

— Я могла с таким же успехом развлекать моих друзей на голливудском балу! — захныкала Вэл, садясь на пол.

— Уолтер — славный парень, — заметил ее отец.

— Он зануда! — фыркнула Вэл, вскакивая на ноги. — Меня тошнит от его социальных идей!

— Ну, не знаю, — промолвил Пинк, не прерывая массажа. — Что-то в них есть. У маленького человека нет никаких шансов...

— Пинк, не лезь не в свое дело!

— Понял, что я имею в виду? — пожаловался Пинк. — Хозяева и слуги! Я не должен лезть не в свое дело. Почему? Потому что я всего лишь раб! Перевернись-ка, Рис.

Жарден послушно перевернулся на живот, и Пинк принялся растирать ему спину.

— Тебе не следует видеться с этим парнем, Вэл... Ой!

— Думаю, — мрачно отозвалась Вэл, — я достаточно взрослая, чтобы самой решать свои проблемы. — И она выбежала из зала.

Уолтер и впрямь был проблемой. Иногда он веселился как мальчишка, а иногда становился угрюмым и сердитым. Иногда он был готов задушить Вэл в объятиях, а иногда ругал ее последними словами. А все потому, что она не интересовалась рабочим движением и могла отличить левое крыло от правого только в жареном цыпленке.

Ситуация стала особенно затруднительной, потому что в последнее время Вэл приходилось буквально сидеть на собственных руках из-за развившегося в них своеобразного зуда. Им хотелось то поглаживать взъерошенные черные волосы Уолтера или его вечно небритые щеки, то щелкать его в самый кончик длинного носа.

Положение усложнял тот факт, что Соломон Спет и ее отец стали деловыми партнерами. После стольких прекрасных лет праздности Рис Жарден занялся бизнесом! Вэл не могла решить, почему она так не любит румяного Солли — то ли из-за него самого, то ли из-за того, что он сотворил с ее отцом. Эти тоскливые совещания с адвокатами, особенно с вечно потным низеньким субъектом по фамилии Руиг, переговоры, контракты и тому подобное... На целых три недели Рис забросил яхту, гольф и поло — он едва находил время для упражнений на шведской стенке под руководством Пинка.

Но самым худшим было то, что произошло в Сан-Суси, когда все контракты были подписаны.

Сан-Суси был родом из золотых безоблачных дней. Словно предназначенный для уединения, с его десятифутовой оградой из крепких ивовых кольев, он занимал полдюжины акров на Голливудских холмах; ограда удерживала на расстоянии торговцев и туристов, за ней высились гигантские королевские пальмы.

Внутри находились четыре сооружения из черепицы, штукатурки и дымчатого стекла, выглядевшие подлинно испанскими, хотя не являлись таковыми.

Вся территория имела форму блюдца, где четыре здания располагались с промежутками вдоль ободка. Все задние террасы были обращены в сторону общей впадины в центре, где демократ-архитектор поместил обширный плавательный бассейн, окруженный садами с декоративными каменными горками.

Рис Жарден купил один из домов, потому что агент по продаже недвижимости был его старым знакомым, попавшим в стесненные обстоятельства. Впрочем, сделка не пошла бедняге на пользу, ибо банк прогорел вскоре после начала кризиса, и агент вышиб себе мозги, выстрелив из револьвера в рот. Валери приобретение очень не нравилось, но их коттедж в Малибу и вилла в Санта-Монике всегда были переполнены людьми, поэтому она смирилась с Сан-Суси в надежде обрести там покой.

Второй дом занимал знаменитый киноактер, отличавшийся пристрастием к терьерам Дэнди Динмонта[10], чей лай отравлял жизнь окружающим, покуда их хозяин внезапно не женился на английской леди, которая увезла его вместе с собаками потрясать британских кинозрителей, оставив дом пустым, за исключением ежегодных кратких визитов.

Третий дом был временно снят иностранным кинорежиссером, с которым вскоре случился приступ delirium tremens[11], и его отправили в санаторий, откуда он уже не вернулся.

Четвертый дом вообще никогда не был занят, пока Солли не купил его у банка, «чтобы быть поближе к моему партнеру — вашему достойному и очаровательному отцу», как он, сияя, сообщил Валери.

Вся беда заключалась в том, что когда невыносимый Солли въехал в Сан-Суси, то вместе с ним туда въехал и Уолтер, который никак не соответствовал этому месту. Он просто не должен был жить там! До того, как его отец приобрел участок Сан-Суси, Уолтер проживал один в меблированных комнатах в Лос-Анджелесе. Спеты не ладили между собой — ничего удивительного, учитывая убеждения Уолтера! Но внезапно их отношения гармонизировались — по крайней мере, на неделю, — и Уолтер, мрачно выслушав елейные благословения отца, въехал в новое жилище вместе с чертежной доской и экономическими идеями.