Грозовое лето - [99]
— Он же был эсером и вместе с чехами проклинал на митингах в Уфе и Златоусте большевиков! — возмутился Хисматулла.
— Теперь он осознал свои заблуждения, и хотя в партию не вступил, но пользуется нашим доверием… У каждого были те или иные ошибки! Как говорится, «кто богу не грешен, кто бабушке не внук?». — Мансыров хихикнул. — А вот вы, Хуснутдинов-агай, подозрительно себя ведете, берете под свою опеку националистов.
— Ложь! Наглая ложь!.. Я интернационалист, я ленинец!
— Ближайшие дни покажут, какой вы интернационалист, — пригрозил Мансыров.
— Не пугайте!.. Куда вы послали отряд Поленова? Но ведь здесь Кэжэн, а не Бурзян-Тангаурский кантон.
— Значит, и у вас есть националистические банды!
— Чепуха! Опять вранье! Никакой валидовской банды у нас не было и нет! И не верю я, что в Бурзян-Тангаурском кантоне у валидовцев армия в три тысячи сабель!.. Предупреждаю, что Поленов авантюрист! Немедленно отзывайте его в Стерле.
В комнату вошел, запыхавшись, Поленов, размахивая револьвером, подозрительно уставился на Хисматуллу, потянулся к телефонной трубке.
— Вот он, явился! — успел сказать Хисматулла. — Поговорите-ка с ним, товарищ Мансыров…
У Поленова на скуластом лице появилось умильное выражение, и телефонную трубку он взял бережно, двумя пальчиками, как стеклянную.
— Уважаемый товарищ Мансыров?.. Приветствую, приветствую!.. Да, навожу порядок!.. Да, уничтожаю бандитов и националистов! Да, враг от нас не уйдет!.. Почему не двигаюсь в Бурзян-Тангаурский кантон?.. Слушаюсь! Сегодня же выступлю в поход. А относительно Хисматуллы Хуснутдинова, то имейте в виду, товарищ Мансыров, что он привез из Сибири два пуда золота, украденного в государственном банке… Да, сведения верные, от брата доблестного комиссара Загита Хакимова…
Пораженный наглостью, Хисматулла успел лишь прошептать: «Гадина!», а Поленов уже вышел на крыльцо и трубно прокричал:
— Товарищи красноармейцы! Башкирское советское правительство выразило нам благодарность за самоотверженное выполнение приказа. Теперь мы должны выехать в Бурзян-Тангаурский кантон и уничтожить там бандитов. По коня-а-ам!..
Хисматулла схватился за голову: «Что он еще натворит в Бурзяне!..»
24
Разнеслись слухи, что Трофимова отзывают на постоянную работу в Москву. Приехавший в Стерлитамак по вызову обкома партии Хисматулла рано утром прибежал к Николаю Константиновичу на квартиру, поднял с постели. Друзья крепко-крепко обнялись.
— Что это за провокационные сплетни, Николай Константинович?.. Говорят, что уезжаешь в Москву. Скажи, ради аллаха, что это за глупая болтовня?
— Правду говорят, браток!
— Как так? Уезжаешь из Башкирии?
— Подчиняюсь партийной дисциплине.
Трофимову было нелегко покинуть край, с которым сроднился, где работал, где воевал, где, как говорится, умирал и воскресал, где имел братьев если не по крови, то по партии, по революционным убеждениям. С огорчением он повторил:
— Партийная дисциплина!..
Хисматулла упал духом, ему было трудно, почти невозможно представить свою жизнь без Трофимова, старшего друга, наставника. Сколько сил положил Михаил, да, да, тогда еще Михаил, чтобы пробудить в робком башкирском парне, обреченном на прозябание, как все его сверстники, искру революционного сознания, протест против рабского существования, страстное стремление к свободе. Встречи на прииске с этим каторжником, смутьяном, бунтовщиком, как именовали жандармы Михаила, знаменовали для юного Хисматуллы новую полосу жизни, и жизни тяжкой, смертельно опасной, но осмысленной, вдохновенной. С кем теперь посоветуется Хисматулла? К кому придет с сомнениями, с тоскою и радостью?
— Неужели нельзя было еще хоть с год поработать в Башкирии? — робко произнес Хисматулла, словно все еще надеясь, что Трофимов передумает и останется.
— Это от меня не зависит, браток!
— А какое сложное положение в Башкирии! И этот Поленов…
— Знаю, браток. Твое письмо меня прямо-таки испугало. Я не хочу думать, что Гали и Мансыров сознательно рекомендовали нам этого проходимца. Однако они поступили легкомысленно. А почему? Потому, браток, что нету опыта работы с кадрами, нет партийной закалки… Из Бурзян-Тангаурского кантона приходят какие-то неопределенные вести. А сегодня и телеграфная связь с кантоном нарушена. Пошлем завтра туда комиссию. Конечно, это моя ошибка — назначение Поленова, — признался Трофимов.
— Но после вашего отъезда в Москву руководители БашЦИКа и Совнаркома начнут защищать Поленова из-за амбиции.
— Это вполне возможно! Но ведь ты, браток, не станешь его защищать? — заговорщицки улыбнулся Трофимов.
— Я? При чем тут я? Что я значу для них? Известно уж…
— О, честный коммунист всегда много значит, браток!.. Но теперь ты сам выполнишь пожелания, высказанные в письме о Поленове. Но только не спеши с выводами, все продумай, хладнокровно взвесь! — И, увидев на лице Хисматуллы выражение недоумения, Трофимов дольше не испытывал его терпения, добавил отчетливо: — Центральный Комитет партии рекомендовал тебя, браток, на мое место.
— Меня? Как это меня? Николай Константинович, да разве я справлюсь? — растерянно бормотал Хисматулла, то бледнея, то краснея от волнения.
Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания. Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей. Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.
В романе-дилогии известного башкирского прозаика Яныбая Хамматова рассказывается о боевых действиях в войне 1812–1814 годов против армии Наполеона башкирских казаков, прозванных за меткость стрельбы из лука «северными амурами». Автор прослеживает путь башкирских казачьих полков от Бородинского поля до Парижа, создает выразительные образы героев Отечественной войны. Роман написан по мотивам башкирского героического эпоса и по архивным материалам.
В романе наряду с тяжелой, безрадостной жизнью дореволюционной башкирской деревни ярко показан быт старателей и рабочих. Здесь жизнь еще сложнее, поэтому классовое разделение общества, революционная борьба проявляются еще резче и многограннее.
На страницах романа показан процесс вхождения Башкортостана в состав Российского государства. Здесь также отслеживается развитие взаимоотношений башкирского и русского народов на фоне эпохальных событий периода правления Ивана Грозного, междувластия и воцарения династии Романовых.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старого рабочего Семеныча, сорок восемь лет проработавшего на одном и том же строгальном станке, упрекают товарищи по работе и сам начальник цеха: «…Мохом ты оброс, Семеныч, маленько… Огонька в тебе производственного не вижу, огонька! Там у себя на станке всю жизнь проспал!» Семенычу стало обидно: «Ну, это мы еще посмотрим, кто что проспал!» И он показал себя…
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В романе «Мужчина в расцвете лет» известный инженер-изобретатель предпринимает «фаустовскую попытку» прожить вторую жизнь — начать все сначала: любовь, семью… Поток событий обрушивается на молодого человека, пытающегося в романе «Мемуары молодого человека» осмыслить мир и самого себя. Романы народного писателя Латвии Зигмунда Скуиня отличаются изяществом письма, увлекательным сюжетом, им свойственно серьезное осмысление народной жизни, острых социальных проблем.