Грозовое лето - [96]

— Это дело Султангали и Гильмана-муллы. Они народ мутят. Недоглядел я! Обедать пошел домой. Милиционера, что ли, держать круглые сутки здесь?

— А кто стрелял?

— Я и стрелял: подумал, что Нигматулла со своими всадниками пожаловал.

— Ну, наверно, мы бы не уцелели, если б нагрянули головорезы Нигматуллы, — здраво заметил Хисматулла, злясь и на Гайзуллу, и на самого себя. — Надо создавать кантонный отряд самообороны, разговоры о классовой борьбе нас не спасут. Нас убивают, значит, мы должны обороняться!

Он повез на тарантасе Гульямал домой.

— Эсэй! Эсэкей! — бодро воскликнул он, входя в горницу.

Мать лежала на нарах пластом, — мальчишки крикнули в окно, что Гульямал убили в школе!.. Слезы текли по ее морщинистому лицу, высохшие, тонкие губы еще шевелились, но произнести хоть слово она не могла. Гульямал умылась, переоделась и начала хлопотать около расхворавшейся кайнэ.

22

Малая автономная Башкирия[62] переживала трудные времена. К «Народной Красной армии» Хажиахмета и Нигматуллы присоединились уцелевшие колчаковцы и русские кулаки из окрестностей Белорецка, Верхнеуральска, Усть-Катава, Златоуста. Валидовцы, проклинавшие всех без исключения русских, не только коммунистов, теперь охотно принимали под свои потрепанные знамена любого врага Советов и БашЦИКа. В казахские, киргизские, татарские, чувашские, мордовские аулы помчались эмиссары валидовско-юмагуловского ревкома, распущенного Всебашкирским съездом Советов, но подпольно еще действующего.

В селе Темясево особенно воинственно горланили на сходках и митингах валидовцы. Кичились они не без основания, — там находился сильный отряд джигитов. Об этом отряде с естественными преувеличениями докатилась весть и до БашЦИКа. Правительство республики и обком партии послали туда уполномоченных Львова и Уразова, чтоб достоверно выяснить положение в Темясеве и во всем Бурзян-Тангаурском кантоне. Валидовцы Львова и Уразова арестовали, но, ко всеобщему удивлению, не расстреляли, а отправили обратно в Стерле. В эти же дни в столицу прибыла делегация от населения четырех волостей кантона с требованием вернуть в Башкортостан Валидова и Юмагулова. Делегатов принял председатель БашЦИКа Гали Шамигулов, внимательно выслушал и сказал не с возмущением, а с явным недоумением:

— Товарищи, вы же обманываете и нас и себя! Не нужен башкирам Заки, не нужен и Юмагулов! Башкирам нужны порядок, хлеб, керосин, ситец, сахар, спички нужны, табак нужен…

При каждом слове Гали делегаты согласно кивали, не в силах сдержать улыбок.

— Советская власть всем этим вас обеспечит, не сейчас, но уже в этом году. Осенью! А Заки и Юмагулов кормили вас годами велеречивыми обещаниями. Откуда они возьмут керосин, сахар, ситец? Эти товары у русских кооператоров на складах. Разве я обманываю вас, товарищи?

Деловой тон разговора с руководителем автономии был делегатам и неожиданным, и понятным. Заки действительно часами истерически вещал об исламе, об аллахом благословенной башкирской нации, об аллахом проклятых большевиках, но от этого ничего в жизни аулов не менялось… Заки, как упорно толковали, пировал с веселыми красотками и приятелями в своем стерлитамакском особняке, а в деревне люди пухли от голода.

Делегаты уехали домой, Гали на заседании бюро обкома партии рассказал о беседе с ними.

— Будут завтра они верить валидовцам? — спросил кто-то из работников обкома.

— Будут ли они верить нам? — уточнил вопрос Трофимов.

Гали развел руками и признался чистосердечно:

— Ничего не могу сказать определенного, товарищи! Думаю, что они запутались и растерялись.

Николай Константинович заметил:

— Все сообщения о положении в кантоне пока что приблизительные. Мы, к сожалению, питаемся слухами. Документальной информации из Бурзян-Тангаурского кантона, как, впрочем, и из других кантонов, мы не получаем. И это не только наша беда, но и наша вина, товарищи.

Бюро обкома приняло решение:

«Для установления порядка в Бурзян-Тангаурском кантоне:

1. Отозвать в Стерлитамак все находящиеся там воинские части;

2. Арестовать лиц, не признающих решений БашЦИКа;

3. Провести переучет членов всех партийных организаций кантона».

— Решение-то решением, — сказал Трофимов, протирая очки платком, — но сейчас надо подыскать работника, который бы поехал в кантон и проследил за выполнением нашего решения. Этот уполномоченный обкома и БашЦИКа должен быть принципиальным, беспощадным к классовым врагам, но и проницательным — отличать заблуждающихся от валидовцев… Кого же пошлем?

Участники заседания не спешили с ответом. Наконец заместитель председателя Совнаркома Мансыров предложил:

— С таким поручением справится Поленов. Он в «Башпомощи» работает. Исполнительный, старательный.

— Пожалуй, я с ним встречался, — припомнил Трофимов.

— Мы, Николай Константинович, с ним вдвоем приходили к вам недавно советоваться о строительстве склада, — сказал Гали Шамигулов. — Думаю, что он вполне надежный!

— Да, да, вспомнил, — кивнул Трофимов. — Он из эсеров?.. Собственно, это теперь не имеет значения… Ну, товарищи, если БашЦИК и Совнарком предлагают нам кандидатуру Поленова, то давайте согласимся.

Ему было неудобно спорить с Мансыровым и Шамигуловым.