Грозовое лето - [92]
Имаков говорил так же бесстрастно, как прежде, но в глазах его сверкали задорные искры:
— Агай-эне! Заки-агай, великий вождь нации, прислал со специальным курьером послание.
— Так, так, послушаем! — встрепенулся мулла. — Верю, что Заки-агай провозглашает отделение Башкирии от России.
Имаков даже не удостоил его уничтожающего замечания.
— Заки-агай шлет из Москвы нам братский привет и желает отпраздновать ураза байрам[58] в молитвенном единении. Большевики не выпускают Заки из Москвы, он томится на чужбине, но душою неразрывно с нами.
Мулла дребезжащим голоском заныл:
— Инша аллах, инша аллах!
Все встали и низко поклонились мулле, как символу мусульманства, и Имакову, как личному представителю Заки Валидова.
— Завтра мы все должны разъехаться по кантонам и отметить праздник ураза байрама вместе с народом — сначала в мечети, потом в жилищах правоверных.
Самоуверенный Ягафаров выразил опасение:
— Не сочтут ли большевики наш отъезд за добровольный отказ от власти и побег?
— Не сочтут! Я скажу Трофимову. Ураза байрам — это ураза байрам, а не свадьба с кураем и плясками. Повеление Заки-агая таково: создать в кантонах подпольные отряды джигитов, склады оружия, амуниции, продовольствия, иметь в запасе табуны лошадей. К пятнадцатому июня мы вернемся в столицу ханства… Э-э, столицу республики Стерле, и здесь будем добиваться включения Заки и Юмагулова в состав правительства.
— Вернется ли Заки-агай в Башкортостан? — полюбопытствовал мулла.
— Пока неизвестно… Возвращению «отца нации» мы возрадуемся безмерно!
«Возрадуешься ли? — усомнился Сафуан. — Похоже, что сам норовишь стать „отцом нации“!..»
— А пока великий Заки не вернулся, мы, дети его, должны самоотверженно выполнять его повеления! Заки сейчас организует партию коммунистов Востока, программа ее: «Свободу всем народам Востока!» Налажены связи с ревкомами Туркестана, Татарстана, Киргизстана.
В зале послышались одобрительные возгласы.
— Завтра мы распустим всех красноармейцев по домам для празднования ураза байрама, а потом объявим их дезертирами, — естественно, что в кантонах они будут зачислены в подпольные отряды джигитов… Для связи с обкомом партии и Москвою здесь останутся Ягафаров, Гумер Куватов, Ибрагим Исхаков. А Исхак Рахматуллин будет выполнять специальное поручение Заки-эфенде, подробности коего оглашать преждевременно…
При этих словах присутствующие сделали серьезные лица.
— Агай-эне, если все понятно, то совещание закрыто.
Мулла, подняв руки к потолку, завел молитву, благословляющую валидовцев на победу, но правоверные ушли, бодро переговариваясь, посмеиваясь, предвкушая не богослужения в дни ураза байрама, а хмельные пиршества с родственниками.
«Специальное поручение? — Сафуан теперь не верил никому. — Не велел ли тебе Валидов вывезти все золото, спрятанное где-то в тайнике?..»
Конечно, Сафуан все еще желал возникновения мощного башкирского государства, сулящего ему и богатство, и высокое государственное положение, но в то же время день ото дня все яснее видел, что дела идут под откос, что народ в Валидове разочаровался. «Крестьяне получили землю, — значит, они хотят пахать, убирать урожай, разводить скот, торговать… Да на шайтана им эта партия коммунистов Востока!..» — убеждал сам себя окончательно запутавшийся Сафуан.
И он был прав — башкирскому народу Валидов и его приспешники смертельно надоели.
19
Трофимову заведующий орготделом Музафаров сообщил, что второй день пустуют кабинеты Башревкома и наркоматов, государственные деятели на работу не выходят, но и больными не числятся.
— А где Имаков?
— Неизвестно.
— Где Аухади Ишмурзин?
— Неизвестно.
— Что ж, наступило безвластие?
— Так получается, Николай Константинович. — Музафаров развел руками.
— Найдите мне товарища Кинябая, он коммунист честный, наблюдательный.
— Да я его уже искал, но и Кинябая нет ни в ревкоме, ни дома.
Днем Трофимову непрерывно докладывали, что из воинских подразделений уходят красноармейцы с винтовками и никто не пытается их остановить и разоружить. Замечено было, что и милиционеры верхом, с оружием уезжают из города в аулы.
Положение немного разъяснилось, когда в обком к исходу дня пришел член Башревкома Ягафаров, беспартийный. Позднее, через несколько дней, Трофимов доискался до причины этого визита: Ягафаров хотел и с валидовцами не ссориться, и в целях предосторожности заранее оправдаться перед Николаем Константиновичем.
В кабинете Трофимова он сопел, мямлил, проводил рукою перед своим носом неопределенные линии, словно разгонял табачный дым, но все же Трофимов разобрал из его слов, что ревкомовцы удалились отмечать с мусульманами аулов трехдневный праздник ураза байрам.
— Почему же нам не сообщили об этом?
— Имаков обещал с вами поговорить, но, значит, обманул…
— Пожалуй, надул, — согласился Трофимов.
— Ходили слухи, что вы запретили выборы делегатов на съезд в Баку.[59]
— Слухи они и есть слухи!..
— А Заки Валидов будет присутствовать на съезде в Баку?
«Не разведчиком ли тебя сюда заслали?»
— Откуда мне знать! Я к бакинскому съезду не имею касательства, мне надо здесь работать каждодневно. Скажите, товарищ Ягафаров, где отряд, охранявший Башревком?
Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания. Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей. Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.
В романе-дилогии известного башкирского прозаика Яныбая Хамматова рассказывается о боевых действиях в войне 1812–1814 годов против армии Наполеона башкирских казаков, прозванных за меткость стрельбы из лука «северными амурами». Автор прослеживает путь башкирских казачьих полков от Бородинского поля до Парижа, создает выразительные образы героев Отечественной войны. Роман написан по мотивам башкирского героического эпоса и по архивным материалам.
В романе наряду с тяжелой, безрадостной жизнью дореволюционной башкирской деревни ярко показан быт старателей и рабочих. Здесь жизнь еще сложнее, поэтому классовое разделение общества, революционная борьба проявляются еще резче и многограннее.
На страницах романа показан процесс вхождения Башкортостана в состав Российского государства. Здесь также отслеживается развитие взаимоотношений башкирского и русского народов на фоне эпохальных событий периода правления Ивана Грозного, междувластия и воцарения династии Романовых.
Через десятки километров пурги и холода молодой влюблённый несёт девушке свои подарки. Подарки к дню рождения. «Лёд в шампанском» для Севера — шикарный подарок. Второй подарок — объяснение в любви. Но молодой человек успевает совсем на другой праздник.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В романе «Мужчина в расцвете лет» известный инженер-изобретатель предпринимает «фаустовскую попытку» прожить вторую жизнь — начать все сначала: любовь, семью… Поток событий обрушивается на молодого человека, пытающегося в романе «Мемуары молодого человека» осмыслить мир и самого себя. Романы народного писателя Латвии Зигмунда Скуиня отличаются изяществом письма, увлекательным сюжетом, им свойственно серьезное осмысление народной жизни, острых социальных проблем.