Грозовое лето - [55]
— Султангали говорит: пробовали, но не сумели… Коммунисты предупредили: «Если спасете бая и его сынка, то и с вами пойдет особый разговор». Ну, те, конечно…
Остабикэ[41] жалостливо вздохнула:
— И-и-и, бедняжки жены бая! Что-то будет теперь с ними без хозяина?
— Чужая беда не беда! — отрезал мулла. — Ты о своем доме подумай! То-то обрадуются враги Хажисултана и его сынков!.. А друзья Гайзуллы и Гульямал? И до нас доберутся! И-их, неразумная остабикэ!
— Да ведь я…
— А ты чего тут вертишься? — напустился мулла на служку. — Распустил уши! Не твоего ума эти разговоры! Беги за Султангали, скажи, что мулла-эфенде зовет для важного разговора!
Служка опрометью бросился к двери.
Мухаррам снял тюбетейку, почесал лысину, с минуту подумал и заявил, вставая:
— Нет, я сам пойду, Султангали твоего мальчишку не послушает. Гордый он, упрямый, мой кейяу![42] Этот не чета своему старшему брату Загиту. Тот размазня!.. А Султангали как скажет, так и отрежет. Счастливая моя дочь, вышла замуж за самостоятельного человека. И наша вся надежда сейчас, мулла, исключительно на Султангали-кейяу. Он не подведет!
— Иншалла![43] — простонал мулла. — Да ты не задерживайся долго, у меня ведь сердце разрывается!
— Потороплюсь, хазрет!
Выйдя провожать гостя на крыльцо, мулла увидел лениво плетущегося по улице служку и понял, что Мухаррам проницательно знает нрав зятя. Не дав пареньку рта раскрыть, он заворчал:
— Знаю, вижу!.. О бестолковый раб аллаха! На что ты годишься? С таким пустяковым поручением не справился, о-о-о!.. Беги за Ахметгали, Загитзадой, Ильгамом и Кирамом! Одна нога здесь, другая там!
Мулла надеялся, пока гости не собрались, ублаготворить утробу чаем, но едва он присел к скатерти на нарах и принял от остабикэ чашку, как в сенях и на крыльце загремели крепкие шаги.
— Теперь чересчур быстро!.. О бестолковый раб аллаха!..
Трудно было угодить мулле.
Однако приглашенных он встречал благосклонно и изысканным жестом указывал место у скатерти. Конечно, последним явился Султангали, на приветствие хозяина не ответил, навалился на косяк плечом и, вольно скрестив руки на груди, заявил:
— Мулла-хазрет, не сходи с ума, мною не командуй!
— Нечестивый! — протяжно возгласил, как на амвоне, мулла. — Я старше тебя! Я наместник аллаха!.. Мой сан… Не позволю…
На Султангали такие заклинания не произвели никакого впечатления.
— Хазрет, помни — Хажисултан и Шаяхмет отправились ко всевышнему! — Нижняя, тяжелая, как топор, челюсть Султангали выпятилась. — Хозяин Сакмая и нашего аула отныне Нигматулла-агай, а в его отсутствие — я!.. Ослушники будут жестоко наказаны. Речи председателя Совета, хромого Гайзуллы, слушайте с почтением, но поступайте так, как я прикажу. Кантонные власти целиком за нас. Поняли?
Мулла незамедлительно ответил за всех присутствующих:
— Поняли, поняли…
— Расходитесь по домам! Нечего зря мозолить глаза соседям. Когда надо, позову.
— Ай, Султангали-энем![44] — заныл мулла. — Чайку бы выпил с компанией. Не по-нашему поступаешь! Самовар на скатерке…
— Некогда мне с вами рассиживаться! — грубо сказал Султангали и ушел, не отвесив наместнику аллаха надлежащего поклона.
У остальных приглашенных к чаепитию настроение испортилось, и они тоже быстро убрались восвояси.
«Ай да зятек!.. Действительно, счастлива с таким властелином твоя дочка, Мухаррам! Избавились от Хажисултана-бая, а приобрели Султангали! Из огня да в полымя!..»
Пристанывая, будто разломилась поясница, мулла поплелся на женскую половину и пожаловался хлопотавшей у печки остабикэ:
— Вот ты с посудой возишься, старуха, а ведь Султангали меня чуть не отправил вслед за Хажисултаном и Шаяхметом ко всевышнему…
— Отец, за что? — перепугалась жена.
— Власть захотел показать!.. Ой, злой кейяу! И глаза-то у этого раба шайтана сверкают по-волчьи!.. Еле выкрутился из беды! Такой и Хажисултана перещеголяет!.. Уф, сердце так и щемит! Налей-ка, старуха, божьей водички зэм-зэм![45]
На этот раз остабикэ не прекословила, как обычно, подняла крайнюю доску нар, вытащила из тайника бутылку водки — ее и называл богохульно наместник аллаха водичкой зэм-зэм!
Гильман-мулла привычно опрокинул в рот полстакана живительного зелья, блаженно отдуваясь, грузно прилег на нары.
— Вот и хорошо, ай, отлегло от сердца… Плесни еще, старая!
Теперь остабикэ не выдержала:
— В мечети правоверным внушаешь, что грешно пить воду шайтана, от которой люди бесятся, а сам без нее и дня прожить не желаешь! И чего ты в ней нашел?.. То ли дело целебный китайский чай! Телу польза, а душе удовольствие!
— Если это вода шайтана, так чего ее хранить? — развеселился находчивый мулла и, потирая обширное чрево, растянулся на нарах.
«Раз Хажисултан расстрелян, то, следовательно, его молодые жены овдовели. Заманчиво было бы приблизить одну из них, самую соблазнительную. Ясно, что краше всех Гульмадина! И личиком смазлива, и груди высокие, и телеса пухлые, рассыпчатые… И не норовистая, как Шахарбану, — такую можно уговорить словом, приманить золотым червонцем… Надо поскорее встретиться с нею. Однако еще придется словчить, чтобы удрать от остабикэ…»
Гильман-мулла быстро оделся.
Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания. Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей. Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.
В романе-дилогии известного башкирского прозаика Яныбая Хамматова рассказывается о боевых действиях в войне 1812–1814 годов против армии Наполеона башкирских казаков, прозванных за меткость стрельбы из лука «северными амурами». Автор прослеживает путь башкирских казачьих полков от Бородинского поля до Парижа, создает выразительные образы героев Отечественной войны. Роман написан по мотивам башкирского героического эпоса и по архивным материалам.
В романе наряду с тяжелой, безрадостной жизнью дореволюционной башкирской деревни ярко показан быт старателей и рабочих. Здесь жизнь еще сложнее, поэтому классовое разделение общества, революционная борьба проявляются еще резче и многограннее.
На страницах романа показан процесс вхождения Башкортостана в состав Российского государства. Здесь также отслеживается развитие взаимоотношений башкирского и русского народов на фоне эпохальных событий периода правления Ивана Грозного, междувластия и воцарения династии Романовых.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автобиографическая повесть известного кировского писателя А. А. Филева (1915—1976) о детстве, комсомольской юности деревенского подростка, познании жизни, формировании характера в полные больших событий 20—30-е годы.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.