Грозовая обитель - [80]

Камилла не знала, что ответить. Увидев на пороге Летти, она с облегчением подняла голову.

— Доброе утро, дети. Как хорошо мне спалось в эту ночь! — воскликнула Летти. — Я ни разу не проснулась. Даже странно, что на этот раз меня не разбудили раскаты грома, как это всегда случалось в грозу.

— Бут дал вам снотворного, тетя Летти, — пояснила Камилла.

Летти села на стул, который выдвинул для нее Бут, и как-то странно посмотрела на племянника. Он заговорил прежде, чем она успела задать вопрос.

— Камилла права, дорогая. Мне не хотелось, чтобы ты всю ночь мучилась от головной боли. Я знаю, что ты терпелива, но на этот раз решил избавить тебя от страданий. Кроме того, мне захотелось остаться с Камиллой наедине, без дуэньи.

Щеки Камиллы залились румянцем; Летти, посмотрев на нее, отвела взгляд.

— Я понимаю, — сказала она и сосредоточила внимание на завтраке, не задавая лишних вопросов.

Бут взял ложку и перечеркнул линии на скатерти, подмигнув Камилле.

— Пожалуй, сегодня я не буду заниматься живописью, — объявил он. — У меня такое чувство, что моя модель не в настроении.

— Но картина почти готова, — вмешалась Летти. — Я буду рада, когда ты ее закончишь.

— Тебе ведь никогда не нравилась эта картина, правда, тетя? — спросил Бут.

Летти ничего не ответила.

Они еще завтракали, когда Гортензия вернулась из своей поездки на тот берег Гудзона. Бут подошел к двери, чтобы помочь перенести багаж. До Камиллы доносился звук их голосов; в столовую Бут так и не вернулся.

— Что произошло ночью? — спросила Летти, когда они остались вдвоем.

— Ничего, — ответила Камилла, стараясь не встречаться с тетей взглядом. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что случилось. — Кажется, гроза его взбудоражила. А я рано легла спать.

— Хорошо, — одобрила племянницу Летти. — Иногда мне кажется, что Бут в приподнятом настроении еще более невыносим, чем в период депрессии. Лучше держаться от него подальше, пока он не придет в норму.

Когда Гортензия присоединилась к ним за столом, стало ясно, что ее второе путешествие оказалось успешным не более чем предыдущая поездка в Нью-Йорк. Она была явно раздражена и ни с кем не хотела разговаривать. Камилла извинилась и с чувством облегчения вышла из-за стола, оставив сестер вдвоем.

Приготовления к приему под открытым небом шли теперь полным ходом; начали приходить ответы на приглашения. Прием должен был состояться на следующей неделе, но многое еще предстояло сделать. Из Нью-Йорка прибыл большой ящик с японскими фонарями. Наняли дополнительную прислугу для помощи Матильде на кухне, а так же чтобы разносить закуски и напитки на лужайке, где предполагалось установить столы. Камилла с головой окунулась в хозяйственные хлопоты, и это помогало ей отвлечься от тревожных мыслей. У нее еще будет время подумать.

Один из маленьких столиков, предназначенных для лужайки, необходимо было покрасить. Это Камилла могла сделать и сама. Она направилась в подвал, чтобы отыскать кисти и краску в кладовке, когда-то служившей дедушке Оррину мастерской.

Спустившись по крутой лестнице вниз, она увидела перед собой Бута и остановилась, не желая встречаться с ним наедине. Но он не услышал ее шагов, продолжая уверенно идти к кладовой. Увидев, что он скрылся за дверью комнаты, где Летти хранила коллекцию трав, Камилла устремилась к соседней двери. Она тихо возьмет то, что ей нужно, и выскользнет из подвала до появления Бута. По правде сказать, ей было непонятно, что он там делает.

Пока Камилла искала в полутемной кладовке кисти и краску, Бут за стеной разразился гневным восклицанием:

— Так и есть! Я ожидал, что застукаю тебя здесь.

В первую секунду Камилле показалось, что Бут обнаружил ее присутствие и обращается к ней. Но он продолжал тем же тоном:

— Ты снова взялась за свои старые трюки, не так ли?

Из кладовой донесся сдавленный плач, затем Камилла услышала звон разбитого стекла, будто банку с силой кинули на пол.

— Я ведь предупреждал, чтобы ты больше этого не делала, — кричал Бут. — Хочешь оказаться в тюрьме?

Ответ Камилла не расслышала, хотя приложила ухо к стене.

— Пижма! — воскликнул Бут, и слово прозвучало как удар плетью. — Такая доза может убить человека, и это тебе прекрасно известно. Какой дурой надо быть, чтобы думать, что они не раскроют такого неуклюжего покушения! Вытри пол и больше не смей делать ничего подобного.

Камилла снова не сумела расслышать ответ. Она спряталась за приоткрытой дверью, когда услышала шаги Бута, быстро шедшего к лестнице, затем кузен поднялся по ней бесшумно, как кот, которого иногда напоминал ей своими повадками. Наверху захлопнулась дверь в подвал, а в соседней комнате зашуршала половая щетка.

Камилла выскользнула из кладовки, выбежала по лестнице и выскочила из дома, чтобы найти убежище среди чистых, благоухающих трав. Здесь было солнечно и тепло, пчелы гудели и кружились вокруг цветов бальзамника; ничто не нарушало мира и покоя. Хотя… Травы этого сада обладали свойствами, которых Камилла не знала, так что и им она не могла доверять.

Она дрожала, купаясь в теплом летнем воздухе. Что ей делать? Как жить дальше, ощущая в доме присутствие направленной против нее злой воли? Гортензия или Летти — кто из них? Ах, только не Летти, конечно, не Летти! Бут не стал бы так грубо разговаривать с женщиной, которая его воспитала и отдала ему свою нерастраченную любовь. Хотя под влиянием гнева все могло случиться. Она ведь до сих пор мало знала и плохо понимала Бута. В чем состоит цель, которую он преследует с таким пугающим упорством?