Грозная туча - [77]

Проснувшись как-то ранее обыкновенного, Ольга Бельская узнала, что муж ее уехал со стариком Роевым еще задолго до рассвета. Взгрустнулось ей бедной, и она пошла разбудить брата, чтобы расспросить его о причине такого поспешного отъезда, но и того уже не оказалось дома, а Анисья передала ей по секрету, что вся деревня двинулась куда-то, и Прокофий взял с собой запас на двое суток.

Встревоженная старушка Роева и ее гости сидели за утренним чаем, сообщая друг другу свои догадки и предположения насчет этой новой поездки с партизанами. Их не порадовало даже сообщение Анюты о том, что Санси уже гораздо лучше. Всем им казалось, что конца не будет этой ужасной борьбе. Они стали уже толковать, что им брать с собой, если придется бежать в лес.

— Да, — вздохнула тяжело Прасковья Никитична, — заботишься о том, чтобы устроить детям все поудобнее, чтобы ветерок не пахнул на них, а тут вдруг придется укладывать их где-нибудь в лесу, между деревьями и пнями, да кормить всухомятку холодным, чтобы не догадались мародеры, куда мы спрятались.

— Можно будет деток парным молоком поить! — заметила успокоительно старушка Роева. — Но надо только корову с собой в лес взять.

— А как неприятель окажется так близко, что корова мычанием выдаст нас? — заметила бабушка Краева.

— Кто знает! — отвечала грустно старушка Роева. — Все может случиться. Того и гляди, что неприятель, преследуя наших, ворвется к нам в Катюшино.

— Так наши и поскачут домой! — возразила Бельская. — Они заведут французов куда-нибудь в трущобу, а сами пустятся врассыпную по лесу: ищи их там!..

— Тяжелое время переживаем! — вздохнула бабушка Краева. А сама в это время думала: «Где-то сейчас мой сын? Жив ли?..» И с грустью взглянула на внучку. Та сидела молча, опустив голову и сложив руки на коленях. Может быть, и Анюта тоже думала в эту минуту о своем отце.

— Добрым путем Бог правит! — сказала бабушка Краева, чтобы немного приободрить Анюту и других. — Может быть, и наша возьмет: все в руках Божьих. И бедным французам не легче нашего. Вот хотя бы Санси наш… Как страдает за сына!..

— Да, только и бредит им! — сказала Анюта с грустью в голосе. — И в бреду, и в памяти только о нем и толкует. Все заботится скорее поправиться и ехать его разыскивать. Уверяет, будто он в Дмитрове лежит раненый.

— Молодой барин Павел Владимирович сюда скачет! — оповестила Анисья, широко открыв дверь.

Вся молодежь быстро выбежала на крыльцо. И точно: Павлуша несся во всю прыть, еще издали махал рукой и что-то кричал.

«Верно, добрые вести!» — подумали радостно выбежавшие на крыльцо.

— Французы из Дмитрова ушли! — уже явственно донеслось до них.

— Куда? — спросили все разом.

— Отступают! — продолжал Павлуша, еле переводя дух. — Говорят, Наполеон уходит из Москвы.

Все слышавшие в волнении перекрестились.

— Слава Тебе, Царь Небесный! — молвила набожно Нелина, вышедшая тоже на крыльцо встречать сына. — Да правда ли?

— Не знаю, как в Москве, но в Дмитрове своими собственными глазами видел, что все французы выступили. Только обоз их остался. И мы его забрали.

— А раненые? — спросила Анюта.

— Раненых там нет. Видно, их увезли раньше, чем выступило войско.

— Не проговорись только об этом Санси! — сказала ему сестра. — Бедный старик только и живет надеждой свидеться с сыном… А тут вдруг узнает, что его нет более в Дмитрове.

— Не бойся, не проговорюсь! — ответил Павлуша, входя за всеми в столовую.

— Садись скорее и пей чай! — сказала ласково племяннику старушка Роева.

— Митя где? — спросила брата Ольга Бельская.

— Его отряду поручено очистить местность от мародеров, — ответил Павлуша, усаживаясь за стол и принимаясь за лепешки, испеченные к утреннему чаю. — Я приехал взять белье и все необходимое для Мити. Он раньше недели не будет здесь. Я, может быть, тоже не вернусь скоро, маменька! — обратился он к Нелиной. — Но лишь только узнаю, что французы точно выступили из Москвы, тотчас примчусь сказать вам об этом, и тогда можно будет вам всем снова вернуться в Дмитров.

— Куда там! — сказала грустно старушка Роева. — Французы, верно, разорили весь дом.

— Представьте, что наш дом целешенек. Да еще как убран: ковры везде, картины, много разной посуды.

— Полно шутить! — остановила его мать. — Тут не до шуток!

— Я и не шучу! — несколько обиделся Павлуша. — Григорий Григорьевич ахнул, когда вошел в дом, и тер себе глаза, думая, что все это ему мерещится… Оказалось, что у вас в доме стоял один из полковников дивизии Дельзона, а мы нагрянули, когда слуги его не успели еще все уложить, чтобы двинуться с обозом…

— Вот так диво! — покачала головой Роева. — Кому убыток, а нам прибыль в дом! Где же Григорий Григорьевич?

— Он там остался распоряжаться. Хочет оставить Прокофия стеречь дом, а ему в помощники даст нескольких крестьян потолковее и подюжее.

— А в наш дом вы не заходили? — спросила Краева.

— У вас прибыли мало! — отвечал Павлуша. — Порядочно-таки все перепорчено и переломано… а мусору сколько всюду и всякой дряни!.. Не скоро все приведете в порядок.

— Хорошо еще, что не сожгли! — кивнула Краева.

— Ничего в городе не жгли. Думали, что всю зиму проживут. Взятые нами в плен говорят, что, выступая, они не знали, вернутся ли назад или нет.