Гроза Кровавого побережья - [23]

— Да, в самом деле, — улыбнулся колдун. — В Сарпедоне народ наслаждался всеми выгодами, какие приносил торговый и военный флот; наслаждался богатствами и превосходством над теми, кого ныне называют великими королевствами, — он указал на медальон, который сверкал на прелестной, украшенной кружевами груди Филиопы. — Изображение на этом знаке намекает на богатства обитателей Сарпедона и их инженерные возможности, так же как на их честолюбивые устремления. Старые рукописи сходятся на том, что незадолго до гибели города его мудрецы обнаружили способ повелевать изменчивыми ветрами Вилайета, заставляя их дуть по своему приказу… Увы, — Кроталус вытянул руки, на этот раз пустые. — Ревнивый бог отомстил и им. Или, что более вероятно, колдунам города недоставало настоящего, первородного искусства, которое сдержало бы те силы, что они спустили с привязи. Тем не менее однажды ночью море похоронило Сарпедон, затопило и задушило его… а возможно, треснула и провалилась земля. Все утонуло, все городские кварталы и скульптуры, форты и храмы. История не говорит, где точно располагался город. Такой же скудной, как современные карты Вилайета, была и та карта, которую я изучал на потолке зала в Аграпуре. Она мало что могла прибавить. Катастрофа, поглотившая Сарпедон, уничтожила и множество островов, подняв из воды другие, сильно изменив контуры внутреннего моря.

Кроталус замолчал. Его слушатели тоже молчали, без сомнения испытывая благоговейный страх.

— Так вот, я сумел обнаружить вероятное местоположение Сарпедона, упоминавшееся позднее. Я имею в виду конечную точку маршрута капитана Кобольда во время бегства из Султанапура. Без сомнений, гигантский меч, пронзивший пиратскую галеру «Василиск», и есть тот самый клинок, что сжимает в руке титан на медальоне.

Грудь, на которой покоился медальон, приподнялась в удивленном вздохе.

— Вы хотите сказать, что кораблекрушение Кобольда случилось из-за этого меча и сокровище лежит у ног статуи… — Филиопа сжала амулет, — …в заливе затонувшего, разрушенного города?

Кроталус не ответил, лишь широко улыбнулся.

— Давайте посмотрим, правильно ли я вас поняла, — Сантиндрисса, чей кинжал сейчас покоился в ножнах, вызывающе шагнула вперед. — Вы надеетесь найти сокровище, местоположение которого никто не знает, для этого нужно сначала найти город, чье местоположение тоже никто не знает.

— Да. Место, где встречаются две легенды. — Кроталус стоял перед ними, широко улыбаясь. — Тут все ясно. Следуйте за мной на север, и я покажу, где это. Ваша защита лишь пойдет мне на пользу… а сила ваших мужчин и женщин пригодится, если сокровищ окажется слишком много и они будут такими тяжелыми, как говорят древние легенды!

ГЛАВА 5. БОГИ ГЛУБИН

Несколько дней два корабля плыли на север по сине-зеленому пенящемуся морю. Конан следовал указаниям Кроталуса, хотя колдун редко заглядывал в карту и уверенно указывал направление капитану пиратов, будь то день или ночь, хоть в тумане, хоть при лунном свете. Он все время стоял на носу каррака, так же как раньше на носу галеры, лишь изредка покидая свой пост, чтобы поесть. Порой он горбился, засыпая, прислонившись спиной к фок-мачте. Присев на корточки, он клал руки на согнутые тощие колени и опускал на них закрытую капюшоном голову.

Конан хорошо знал сверхъестественные способности кешанца в том, что касалось навигации, и довольствовался тем, что внимательно следил за колдуном, держа могучую руку на руле. Капитан считал, что может доверять колдуну: тот честно приведет их в нужное место, туда, где лежат сокровища. Тем не менее он выстаивал долгие вахты попеременно со своими товарищами-капитанами, подстраховываясь на случай, если колдун попытается посадить их на мель или заведет во враждебный порт.

Пираты по приказу своего капитана с неохотой выделили колдуну комнату. Они, лишь по заведенному среди пиратов обычаю, бормотали угрозы вслед чародею и ворчали на то, что их капитаны заключили союз с волшебником. По карраку быстро расползся слух о сокровищах, распалив пиратов и одновременно породив скептические разговоры. Поскольку у каррака не было весел и пираты большую часть дня отдыхали, а продуктов на борт загрузили в расчете на долгое плавание, о мятеже никто и не думал. Взятые в плен ныряльщики едва не стали причиной беспорядков, и тогда этих миловидных созданий, как юношей, так и девушек, стали на ночь запирать в трюм. Днем же их передвижения по кораблю были ограничены главной палубой, что позволяло, пусть довольно грубым способом, ограничить их общение с командой.

Два корабля держались друг от друга на расстоянии, позволяющем различать сигналы, хотя «Ворону» приходилось то и дело сокращать поверхность паруса и замедлять ход, чтобы не дать галере отстать. Всю ночь моряки подавали друг другу сигналы при помощи фонарей. Тем временем Вилайет вокруг них изменился, превратившись из открытой ветрам равнины в лабиринт узких протоков между утесами. Вдали появились острова, а гирканийский берег превратился в сплошное болото. Перед зарей над морем воцарялся штиль и поднимался туман, раздражавший пиратов. И лишь после восхода солнца его разгонял утренний ветерок. Не раз из тумана неожиданно выплывали утесы серого камня.