«Гроза двенадцатого года...» - [20]
Большую роль в исходе сражения сыграло умение М. И. Кутузова даже в самой неблагоприятной обстановке создать значительные резервы, удачно ими маневрировать. В состав резервов входили Московское (26 тыс. человек) и Смоленское (7 тыс. человек) ополчения. Из состава Московского ополчения 21 тыс. ратников принимала участие в сражении. Они вместе со Смоленским ополчением, казачьими полками А. А. Карпова были присоединены к корпусу генерала Н. А. Тучкова. Ратники проявили массовый героизм, мужество и самоотверженность. Их штыковые удары наводили ужас на противника. Они участвовали в отражении атак на Багратионовы флеши, в бою за Утицкий курган, сорвав важный маневр корпуса Понятовского, и в других военных операциях.
Героизм и бесстрашие санитаров-ополченцев были отмечены Кутузовым. Он благодарил их, говоря: «Друзья мои! Вы истинно… воины, любите своих собратов и, не жалея себя, их спасаете!».[94]
В Бородинском сражении участвовала улан Надежда Дурова (под именем Александра Александрова) — первая женщина-офицер в русской армии, ординарец Кутузова, ставшая затем автором известных «Записок кавалерист-девицы».
Записки, письма, мемуары участников Бородинского сражения содержат ценнейший материал о великом подвиге защитников Отечества.[95]
Упорство русской армии поражало Наполеона. Его изумляло и малое количество пленных при десятках тысяч раненых и убитых: русские предпочитали смерть плену. С наступлением вечера бои стихли. Русские и французские войска фактически оставались на исходных позициях. Наполеон, прославленный мастер достижения победы в генеральном сражении, не смог сломить сопротивления русских, разгромить силы противника, как это он делал раньше: русские войска не ушли с поля битвы. В кровопролитном сражении понесли большие потери обе стороны. Французы потеряли убитыми и ранеными более 50 тыс. человек, русские почти 44 тыс.
В Бородинском сражении проявились высокие моральные и боевые качества армии, защищавшей свое Отечество. В нем раскрылся высокий уровень русского военного искусства. Под руководством смелых, талантливых военачальников войска показали образцы искусного военного маневра, взаимодействия и взаимной выручки. «Сей день пребудет вечным памятником мужества и отличной храбрости российских воинов, где вся пехота, кавалерия и артиллерия дрались отчаянно», — так оценивал день Бородина М. И. Кутузов.
Бородино ознаменовало кризис наполеоновской стратегии генерального сражения. Наполеон не только не выиграл сражения, но и потерял лучшую часть своей армии. Бородинская битва подорвала моральный дух захватчиков, столкнувшихся с ожесточенным сопротивлением войск, отстаивавших свою землю. Как писал Л. Н. Толстой, «нравственная сила французской, атакующей армии была истощена … Победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным».[96] Солнце, поднявшееся над Бородинским полем, не стало для Наполеона «солнцем Аустерлица». Позднее и сам французский император был вынужден признать: «Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех … Русские стяжали право быть непобедимыми».[97]
Бородинское сражение вселило в русские войска уверенность в возможности победы, способствовало подъему национального самосознания, развитию народной войны. Но в целом Бородинское сражение не принесло русским войскам решающего перевеса над противником. И потому в сложившейся обстановке оно не могло предотвратить отход русских войск к Москве.
Русские войска отошли к Москве, готовясь дать новое сражение. Но армия не была готова к переходу в контрнаступление. Она понесла большие потери, а правительственные круги не выполняли своих обещаний Кутузову о срочном ее пополнении свежими силами, оружием и продовольствием. Не выполнял своих обещаний и военный губернатор, главнокомандующий в Москве Ф. В. Ростопчин. Не имея решительного перевеса в силах, Кутузов не мог рисковать армией. В чрезвычайно тяжелой обстановке для русских войск, для Москвы им был созван военный совет в Филях. 1 сентября к вечеру в простую крестьянскую избу прибыли многие известные военачальники: Барклай-де-Толли, Дохтуров, Ермолов, Коновницын, Уваров и др. Обсуждался вопрос о возможности нового сражения или об оставлении Москвы без боя. Тогда главнокомандующий произнес свою известную, полную глубокого смысла и в то же время трагизма речь. Он сказал: «С потерею Москвы еще не потеряна Россия. Первою обязанностью поставляю сберечь армию… Доколе будет существовать армия… до тех пор сохраним надежду благополучно завершить войну…»[98] Приказав отступать, Кутузов рассчитывал, что Москва, всосав, как губка, наполеоновскую армию, подорвет ее силы. 2 (14) сентября русская армия оставила Москву.
