— Руфь, я надеюсь, что Джордану удастся его уговорить. Он уважает отца и обещал, что все уладит.
— Мне всегда нравился Джордан, он порядочный человек и по-своему добрый.
— У него есть свои недостатки, — пробормотала Шарлотта, — но он способен на сострадание. — Про себя она добавила, что человек, так любящий детей, не может быть подлецом.
Они опять выглянули во двор: мужчины стояли на том же месте. Шарлотте показалось, что отец за время их разговора как-то выпрямился и повеселел. Джордан обнял его за плечи и говорил ему, видимо, что-то смешное, потому что Саймон вдруг громко рассмеялся. Руфь посмотрела на Шарлотту и облегченно вздохнула, однако Шарлотта снова нахмурилась.
— Думаю, на отставку он не пойдет. Пойми, Руфь. Это его жизнь. После смерти мамы… компания спасала его от тоски и одиночества. Правда, когда он встретил тебя, то немного успокоился, даже соглашался куда-то ездить с тобой…
— Ну, вот все проблемы и решены, — раздался веселый голос Джордана. — Руфь, Саймон просит достать из холодильника шампанское. Ты получаешь свободного мужа, а я — компанию и его дочь в качестве главного советника и директора департамента.
— Что ты сказал?
Шарлотта и Руфь в недоумении переглянулись.
— Саймон продает мне компанию. Болезнь не позволяет ему руководить компанией на том уровне, который мог бы обеспечивать ее дееспособность. Отец уходит в отставку и будет жить на Лазурном берегу Средиземного моря, климат которого подходит для его сердца.
— Каким образом тебе удалось уговорить его? Он же слушать не хотел об отставке!
— Он сейчас придет и скажет вам все сам. В конце концов, он не ребенок.
Джордан смотрел так благожелательно и открыто, что дамы замолчали. Но если Руфь почти открыто радовалась, то Шарлотта пришла в бешенство, не в состоянии поверить, что отец простился с компанией.
В комнату вошел Саймон и игриво подмигнул жене:
— Твое желание исполнилось, будешь держать меня у ноги все двадцать четыре часа в сутки, дорогая женушка.
— Папа, ты действительно пошел на этот шаг? И так спокойно об этом говоришь?
— Дочка, ты же знаешь, как я всегда относился к своей работе. Ты сама неоднократно уговаривала меня немного отдохнуть, куда-нибудь съездить, но я был полон сил и не представлял себе спокойного существования… ну, вроде нынешнего. Но сейчас речь идет о моем здоровье, которое в последнее время оставляет желать лучшего… Я не могу пройти и пятидесяти шагов, тут же останавливаюсь и сажусь, я не могу играть в гольф, не могу даже дать Руфи того, что должен мужчина давать своей жене… ну, ты понимаешь, о чем я говорю. Сейчас для меня самое главное в жизни — мое здоровье и наши отношения с Руфью.
Он подошел к жене, обнял ее за плечи и прижал к себе.
Шарлотта взяла Джордана под руку и вышла с ним во двор.
— Значит, теперь вся компания принадлежит тебе? — выдавила она, отстраняясь от него.
— И это вместо того, чтобы сказать «спасибо» за то, что я уговорил отца?
— Ты же знаешь, что я не могу сказать тебе «спасибо». Я могу только изо всех сил сопротивляться происходящему и ненавидеть тебя.
— Это не лучший ответ твоему боссу, — сказал он игриво.
— Но у меня нет других слов. Я подозреваю, что ты добился от него этого решения шантажом.
— Я не шантажировал Саймона!
— Так я и поверила! Ты меня считаешь за дуру, Джордан Ланч? Я тебя раскусила, можешь не сомневаться.
— Не может быть! Ха-ха, перестань пререкаться. Это же смешно.
Они еще долго обменивались колкостями, не уступая друг другу в язвительности, остроумии и наблюдательности. Но если Шарлотта кипела от ярости и невозможности доказать свою правоту и превосходство, то Джордану этот спор доставлял почти физическое наслаждение, ему хотелось положить ее на траву и любить до изнеможения — так она его возбуждала: пылкая, с горящими, как у кошки, зелеными глазами и трепещущая.
Ему хотелось напомнить ей, что она забыла об отце, что отец смертельно болен, а он, Джордан, думал именно об этом, уговаривая его продать компанию, а она старалась доказать ему, что он шантажист и подлый делец.
Наконец Шарлотта выдохлась.
— Я поняла, что ты способен только насмехаться, а на серьезный разговор тебя не хватает.
— Шарлотта, оказывается, ты не так уж и добросердечна, как я считал. Неужели ты думаешь, что разбирать запутанные дела компании — это легко?
Он хотел сказать ей, что в ближайшее время ему — и ей тоже — будет очень трудно, но подошли Саймон и Руфь, которая держала поднос с бокалами.
— Предлагаю не терять времени на пустые разговоры, а поднять бокалы за здоровье Саймона и пожелать ему счастья.
Все взяли бокалы и стали с улыбками чокаться ими.
