Громкое дело - [93]

Анника долго сидела, не произнося ни звука, он ждал и не шевелился.

– Невозможно предсказать, как все будет, не так ли? – произнесла она тихо.

– Он обещал связаться с нами завтра рано утром. И пожалуй, все так и сделает, но не исключено, что придется прождать полдня и больше. Тогда нам надо приготовиться, иметь деньги при себе, и автомобиль с заправленным полным баком, и водителя, и заряженные мобильные телефоны, и воду, и рюкзак с едой, поскольку порой заложника возвращают довольно не скоро.

Она кашлянула.

– Чем занимается полиция?

– JIT в Брюсселе читает мои эсэмэс и держит в курсе всех участников событий, но преступники в первую очередь должны увидеть, что мы одни. Они уж точно не рвутся за решетку. Я буду требовать непосредственного обмена денег на Томаса, но на это они не согласятся.

– А само место, где мы передадим выкуп, будет находиться в Найроби?

Он пошел в спальню и вернулся оттуда с записными книжками в руках.

– Друг испанца бросил деньги в контейнер в сомалийском квартале в южной части города, – прочитал он. – Сын немки оставил их в канаве у подножия горы Кения в ста километрах севернее. Жена румына должна доставить восемьсот тысяч долларов сегодня в Момбасу на побережье. Француженка оставила их также в Найроби, но потом не смогла указать, где именно.

– Они не складывают все яйца в одну корзину, – констатировала Анника.

Халениус сел рядом с ней снова и перелистывал свой блокнот.

– Обычно выкуп передают поблизости к месту похищения, в радиусе пары сотен километров максимум. Но только не в этом случае.

– А потом? – поинтересовалась Анника.

– Может пройти до сорока восьми часов, прежде чем заложник объявится, – ответил Халениус.

Она сглотнула комок в горле.

– А потом?

Он отвернулся.

– Я нисколько не жалею, – сказала она.

Халениус поднялся и пошел в спальню, не взглянув на нее. Она осталась сидеть на своем месте, онемевшая, с ощущением пустоты на душе, словно ее внезапно опустили с неба на землю. Потом тяжело поднялась и последовала за ним. Он печатал что-то на своем компьютере, впившись в монитор красными глазами.

Анника сразу почувствовала себя глубоко обманутой, маленьким щенком, с которым поиграли, а затем бросили.

– Я позабочусь об авиабилетах, – сказала она. – Какие-то особые пожелания?

– Только не «Эйр Европа», – ответил он и посмотрел на нее, – и не через аэропорт Шарль де Голль.

Халениус слабо ей улыбнулся.

Она смогла улыбнуться ему в ответ и пошла в детскую комнату.

Места до Найроби на тот же вечер остались только на рейс «Эйр Франс», который летел через Париж.

– И это будет «Эйр Франс» всю дорогу? – спросила Анника. – Не «Эйр Европа»?

Дама из бюро путешествий газеты «Квельспрессен» забарабанила по клавиатуре своего компьютера.

– Ну, – сказала она, – самолет «Эйр Франс» летит через Париж и аэропорт Шарль де Голль, затем «Эйр Европа».

– И ничего другого нет?

– Ну, через Брюссель, но тогда вам надо отправляться через двадцать минут из Броммы.

Она остановила свой выбор на рейсе 16.05 из Арланды до Парижа и далее самолетом «Кенийских авиалиний» в 20.10. Он приземлялся в Найроби 6.20 по восточноафриканскому времени. Дата возвращения осталась открытой.

Билеты должны были прийти ей по электронной почте.

Анника положила трубку. День только перевалил на вторую половину, но уже начало темнеть, а она находилась в невесомости между сейчас и потом.

Халениус уехал домой взять одежду, зубную щетку и бритвенные принадлежности. Анника в течение сорока минут интенсивно писала свою статью, потом упаковала компьютер, немного одежды и видеокамеру, но для треноги у нее не нашлось места, поскольку они решили лететь только с ручным багажом. Она просмотрела содержимое холодильника и выбросила еду, чей срок хранения истекал, вместе с оставшимся мусором и выключила все лампы, а затем немного постояла в прихожей в темноте, прислушиваясь к звукам родного дома.

Что-то определенно было слишком поздно или слишком рано.

Она вышла на лестничную площадку, заперла замок с семью степенями защиты и спустилась вниз ждать Халениуса, обещавшего забрать ее на такси.

И, ожидая его, позвонила Софии Гренборг.

– Мы уезжаем сейчас, – сообщила она. – Договорились о сумме выкупа. Самолет улетает через два часа.

– Хочешь поговорить с детьми?

Черный «вольво» с тонированными стеклами вынырнул из снежного бурана и остановился у ее подъезда, задняя дверь открылась, и Халениус высунул голову над крышей автомобиля.

– Я перезвоню из Арланды, – сказала Анника и закончила разговор.

А потом шагнула навстречу вьюге и, улыбнувшись его растрепанным волосам, уголком глаза увидела, как какой-то фотограф поднял камеру с большим объективом и направил его в ее сторону. Водитель в сером пальто вышел из машины, она узнала его, это был один из мужчин по имени Ханс, он взял у нее сумку с компьютером и положил в багажник, а она села на заднее сиденье рядом с Халениусом, в то время как фотограф последовал за ней своим объективом. Статс-секретарь держал в руке мобильный телефон.

– Деньги должны быть в американской валюте, двадцатидолларовыми купюрами, их надо упаковать в прочный пластик и оклеить сверху скотчем, – сообщил он.