Гром победы - [118]

   — Я не понимаю, о чём Вы! Я ни о чём не просила Вас. Что вы себе вообразили? И что это такое, это Ваше, да, Ваше, не спорьте, время, которое, видите ли, «придёт»?!

   — Я только имел в виду, что когда прояснится перспектива, тогда Его величество... тогда непременно будут деньги из Франции, много денег...

   — Меня всё это совершенно не интересует! Я просто не понимаю, о каких деньгах вы говорите... — Он хотел было начать объяснять, но она остановила его досадливо: — Но главное, главное, о какой перспективе?

   — О перспективе Вашего восшествия на престол. — Он поклонился.

   — По-русски это называется: «Сидеть у моря и ждать погоды». Знаете?!

   — Я знаю, что, возможно, нам не придётся обращаться за денежной помощью к Его величеству. Возможно, мы сумеем обойтись своими, русскими силами...

   — «Нам»? «Мы»?

   — Вы и я, Ваше высочество.

   — Я не расспрашиваю Вас далее...

Они поняли друг друга. Всё должно было происходить без её участия. Он также предполагал обходиться «русскими силами», но отнюдь не подвергая себя опасности.

* * *

Верховный тайный совет утерял прежнее значение, превратился в никчёмный довесок, в докучную кучку недовольных. У власти оставались те, что сумели к власти пробиться, и среди них прежние ближайшие сотрудники Петра Великого — Остерман (он занимался иностранными делами) и Миних, командовавший армией. Известный заговор, во главе которого встали князья Долгоруковы и Голицыны, провалился, однако. Вновь сорвалось возведение Елизаветы на престол. Людовик XV поскупился профинансировать французскими деньгами «русские силы». Кабинет-министр Волынский был казнён. Сама Елизавета и де Шетарди на первый взгляд не имели никакого касательства ни к заговору, ни к его краху. И, возможно, какие-то бедные провинциальные дворяне даже верили в легенду о цесаревне обиженной, которой честные люди пытаются помочь, даже рискуя для этого жизнью...

Елизавета встретилась с посланником шведским и осторожно намекнула на возможность некоторых уступок в будущем со стороны России, речь шла о спорных финских землях... Рассчитывать на деньги небогатого Шведского королевства не приходилось, но ведь бывают случаи, когда нейтралитет, неучастие в иных событиях даже и дороже помощи реальной...

Отношения Лизеты с кузиной-императрицей были совершенно учтиво-официальные. Побыв курляндской герцогиней, Анна Иоанновна, однако, мало отличалась в своём быту от первых романовских цариц. Дурки, шуты и шутихи, карлики и карлицы заполняли комнаты государыни, совершенно как при Евдокии Стрешневой или Марье Милославских. Елизавета не бывала у императрицы «запросто», что называется, блистая лишь на балах и приёмах, до которых Анна Иоанновна также была охотница.

Андрей Иванович не водил с Бироном близкой дружбы. Но существовала одна особа, бывшая с любимцем императрицы в отношениях весьма коротких. И кто же? Сама Елизавет Петровна!

Вскоре после провала известного заговора и последовавшей казни кабинет-министра Эрнст Бирон, уже не «сиятельный граф», но «светлейший князь Курляндский», посетил цесаревну в её доме. После незначащих и любезных фраз, составивших первые такты разговора, началось важное.

   — Государыня имеет на Вас определённые виды, Ваше высочество.

   — Речь идёт о заключении брака? — Лизета сделалась безупречна и строга.

   — Речь идёт о возможности Вашей высылки в места достаточно отдалённые.

   — В монастырь? Принцессу? Дочь великого Петра? На глазах у всей Европы?

   — Европа всегда будет на стороне победителей в России, каковы бы они ни были, поверьте моему опыту.

   — Народ не простит, подобные действия ускорят...

   — Падение государыни, Вы желали сказать?

   — Оставим околичности! Что нужно Вам сейчас? Зачем Вы здесь?

   — Я желал бы спасти Ваше высочество от ссылки...

   — Вот теперь мне совершенно ясно, что эта возможность ссылки существует исключительно в Вашем воображении!

   — Подобную фантазию не так трудно претворить в жизнь действительную. Вам неизвестно моё влияние на государыню?

   — О!

   — Так многозначительно?

   — Вы намереваетесь клеветать на меня императрице?

   — Клеветать? Нет, всего лишь дополнительно разъяснить происхождение некоторых слухов и толков о том, что именуется в иных кругах «засильем иноземцев». Кстати, что означает недавний слух о неких «немецких родственниках», которым государыня желает завещать престол?

   — Неужели именно в этом смысле толкуют о Вас и Вашем чудесном семействе, о Ваших милых детях[33]?

   — Будто Вы не знаете, что речь идёт о принцессе Анне, родной племяннице императрицы!

   — Да, я совсем позабыла: герцоги мекленбургские — старинный русский боярский род, не так ли?!

   — Да, я полагаю их происхождение более ясным, нежели происхождение некоей Марты Раабе!

Лизета не потеряла самообладания.

   — Странно как. — Она взяла самый непринуждённый тон. — Кажется, даже и сама матушка произносила фамилию своего первого супруга именно таким образом: «Раабе». Бедняжка предполагала подобное произношение более аристократичным. А между тем ведь это совсем простое слово, светлейший князь... А любопытно, Вы ведь второй светлейший князь в моей грустной жизни. Первым был Александр Данилович Меншиков. Знакомы ли Вы с его судьбой? Вы не так давно в России, в нашей России...