Гром над Тверью - [29]

– Ты верил в то, что происходило, твое тело тоже в это верило. Значит, и травмы, полученные тобой, тоже настоящие.

– Но почему остались шрамы?

– А ты это у себя спроси. Раз они есть, значит, твой дух считает, что это правильно.

– Ладно, шрамы украшают мужчину, – пробормотал я.

– Кто тебе сказал этот бред?!!! – взвился от злости старик. – Шрамы – признак неумения бойца, его слабой подготовки. Шрамы, полученные на тренировке, учат. Шрамы, полученные в бою, позорят. Значит, подпустил врага слишком близко, неверно оценил его силу или переоценил свою, не увидел картину боя. В любом случае, это ошибка, которая может стоить жизни и тебе, и тем, кто рядом. И каждый шрам как напоминание о ней.

– М-да, видимо мое тело сейчас одно сплошное напоминание.

– Ошибки свойственны молодости, главное, чтобы они не вели к смерти.

Он встал и поклонился мне.

– Прощай, правнук, более мне учить тебя нечему. Не поминай лихом старика, больше мы не увидимся.

Ком подкатил к горлу, и слезы брызнули у меня из глаз. Порывисто шагнув, я обнял его.

– Прощай, дедушка, – прошептал я. – Спасибо за все. После этого сознание мое померкло, и я очутился в своей комнате.

* * *

– А-а-а-а-а, – дикий крик вырвался из моего рта. Тело как будто пропускали через мясорубку, перекручивая каждую часть по отдельности. Я чувствовал каждый нерв, кричал в агонии, сознание то гасло, то возвращалось от невыносимой боли. Сквозь пелену боли я слышал чьи-то голоса, показалось, что мелькнул встревоженный взгляд Марры.

– Держись, – услышал я голос. – Твой дух перестраивает тело под себя, ибо оно слишком слабое и не может выдержать его силу.

Сколько я провалялся в беспамятстве – я не знаю, но очнувшись, я понял, что все закончилось. Возле кровати я увидел Нику, что спала, держа меня за руку. Почувствовав, что я зашевелился, она резко вскочила и во все глаза уставилась на меня.

– Ты очнулся? – неверяще спросила она. И, увидев мою слабую улыбку, с диким визгом радости кинулась мне на шею.

– Любимый, родной, как же ты нас напугал!!! – по моей груди текли ее слезы. – Не смей, не смей больше так делать, гад такой!.. И откуда на тебе эти шрамы?!!!

На шум прибежала Вика, и с таким же визгом тоже бросилась меня обнимать. Застывший в дверях дядя молча улыбался и, поймав мой взгляд, серьезно кивнул.

– Он что, догадался, где я был? – с удивлением подумал я.

Ладно, с этим позже. Надо вставать и приводить себя в порядок. Успокоив сестер и убедив, что я сам вполне способен принять душ, я пока еще нетвердой походкой отправился в ванную. Глянув на себя в зеркало, я убедился, что мое тело стало таким, каким я его помнил на тренировках с дедом. Шрамы, естественно, никуда не делись, но были едва заметны, тело напоминало по развитию 20 летнего парня, я стал шире в плечах, мышцы перекатывались под кожей как тугие канаты. Я и раньше был не слабым, а теперь даже не знаю, в кого превратился.

– Как бы вещи не пришлось заново покупать, наверно в старые уже не влезу, – подумал я.

Выйдя из душа, я был подхвачен под руки сестрами, и мы спустились в гостиную, так как было время обеда. Меня ни о чем не спрашивали, но я видел, как с любопытством и тревогой на меня поглядывали окружающие. После обеда дядя позвал меня за собой, и, подведя к неприметной двери, поколдовал с замком, и мы вошли внутрь. С удивлением я заметил, что просторная комната напоминает мне славянские горницы. За тяжелым дубовым столом стояла деревянная лавка, в углу я заметил стяг со знаком Перуна.

– Владыко, – дядя ударил себя правой рукой по левой стороне груди. – Ведун Рода приветствует тебя.

От шока я попятился назад, с явным намерением смыться, но дядя, рванув ворот, обнажил грудь, на которой четко виделся коловрат Перуна.

– Ты все знал с самого начала, – обессилено прошептал я.

– Не знал, но надеялся. Мы много лет являемся хранителями знаний об ушедших богах. Было предсказано, что появится отрок силы огромной и будут ему подвластны три царства, и спасет он землю от тьмы. Наделен он будет силой даровать власть над духом и телом, и давно уже люди, не отринувшие веру в старых богов, ждут появления Повелевающего. Знаем мы, что грядет битва, и готовимся к ней. И я горд, что именно мне посчастливилось первым увидеть тебя!

Глаза дяди светились каким-то ярким светом, на лице было написана огромная радость и облегчение.

– Дед знает? – спросил я.

– Он догадывался, теперь знает точно. Такую весть нельзя было скрывать. Он хотел сразу броситься к тебе, еле отговорил. И вопрос у меня к тебе, Вика и Ника…

– Не отдам, – перебил я его. – Войду в возраст, женюсь на них, мои они. Убью любого, кто станет поперек.

– Вот и ладно, – улыбнулся дядя. – Эти хулиганки из дома сбежали и, думаю, причина в тебе. Сами молчат, как рыба об лед, а тебе, думаю, расскажут. Звонил брат, сильно ругался, но я обещал присмотреть за ними. Пока ты три дня валялся в беспамятстве, они к тебе никого не подпускали, сами ухаживали.

– Три дня, – с удивлением протянул я и взъерошил себе волосы. – Хорошо меня покрутило.

– Долго учился? – спросил он.

– Не знаю, нет там времени, – догадавшись, о чем он спрашивает, ответил я.