Гром над Академией. Часть 2 - [17]

Ты, когда тебя Болконский тестил, зажег шар белым? Так вот, такой уровень силы на данный момент недоступен никому из живущих здесь. Самый сильный человеческий маг на планете слабей тебя раза в два. И это не шутка. Что-то мешает нам развиваться, а вот что — не поймем. Может, ты чего надумаешь? Завтра тебя по — любому наши теоретики заберут, вот и поговори с ними. Особенно с Гонтусом, въедливый старикашка, но дело свое знает. И про порталы лучше него никто не расскажет.

— Подожди, — запротестовал я. — В каком смысле стали слабее? И если это так, значит, надо смотреть, что стало с вашим источником. Просто так вы бы не ослабли.

— Думаешь, мы тупые? — отмахнулся он. — Миллионы раз смотрели, толку нет.

— Ну а боги? — не унимался я. — В моем мире именно они изначально дали пинкам под зад демонам. Куда в вашем мире смотрели они?

— Да не знаю я!!! — возмутился он. — Этим церковь занимается, вот у патриарха и поспрашивай. Думаю, ты у нас задержишься, так что будет время со всем разобраться, если желание возникнет.

Да, кстати, слушай, мне тут идея одна в голову пришла. Ты у себя в мире как, в авторитете? Ну, род, в смысле.

— Были в опале, но сейчас стали подниматься. А что? — осторожно спросил я.

— А род у вас большой?

— Да нет, я и дед, да сестренка мелкая. А ты к чему это спрашиваешь?

— Ты не хочешь забрать новых родственников с собой? Подожди, не возражай, дослушай, что я скажу. Громовы — старый и уважаемый род. Да, проблема есть, и не одна. Их мужики все на войне сгинули, один Гриша остался. А как маг — он слабоват. Остальные — бабы, да детишки малые. Он уже лет десять один все тащит. Я его, конечно, уважаю, но еще немного — и их под себя подомнут былые недруги.

К тому же вы, Громовы, Витьке Темирязьеву — ну, которого ты чуть не грохнул у Болконского — получается, дорогу перешли. Тебе он вряд ли навредит, а вот Грише нагадит, это мстительная скотина, так просто оскорбления не простит. А я вмешаться не смогу. В родовые разборки мне лезть нельзя. Политика, мать ее. А ты можешь, и еще как можешь. Заберешь их с собой, в твоем мире им по-любому будет лучше. Ты, кстати, не подумай, они ж не с пустыми руками уйдут! Казна все выкупит — и по рыночной цене. У вас же мире золото ценится? Ну вот, золотом и расплатимся.

— А с чего вдруг такая щедрость, Паш? — не удержался от вопроса я.

— Да потому что уважаю я его! И мне больно смотреть, как древний уважаемый род загибается. А в твоем мире — ты поможешь им, а они тебе. Все таки вы одной крови, как я понял.

— Подожди, Паш, — запротестовал я. — Ну во-первых, с чего ты решил, что они захотят тут все бросить и уйти в неизвестность со мной? Во-вторых, я не глава рода, такие вопросы самостоятельно не решаю, тут надо с дедом посоветоваться. Да и в-третьих, мне сначала надо портал к себе создать, а уж потом решать, кого и куда забирать.

— Ну, так я ж не тороплю. Откроешь, сходишь, посоветуешься, вернешься — и заберешь. Ну и с Гришкой поговори, конечно. Если что — я подключусь, а надо будет — и прикажу.

— Лихо это у тебя, — улыбнулся я. — Казню, прикажу, давно научился командовать?

— Вот ты ржешь, а мне было не до смеха. Ты в это тело когда попал, что нибудь о мире знал? По глазам вижу, что знал. А я последнее, что помню, как бухал с пацанами паленую водку и отрубился. А очнулся мордой в салате, в руках кубок с вином, а над душой стоит дрищ и лечит мне, что у меня через час прием послов из Эльфийского леса. А я смотрю на него и пытаюсь понять — это какой-то глюк от паленки, или парни прикалываются?

— Тю, мордой в салат, я вообще на алтаре очнулся, а архимаги из меня силу выкачивали! Еще бы чуть — и помер бы второй раз…

— Эт херня, — возразил Паша, замахав руками, — А вот тебя когда-нибудь троллиха соблазняла?

— Троллиха фигня! — возмутился я. — А тебе когда-нибудь русалка, у которой зубы, как у акулы, минет делала? Одно лишнее движение, и херак-не дождался бы дед внуков!

— И чего? Не херак? — заржал он.

— Не-не, я сразу все проверил, обошлось, — рассмеялся и я.

— Ну, тогда давай выпьем за настоящих мужиков, которым не страшны ни тролли, ни русалки.

Чокнувшись со мной бокалом и выпив, Пашка хитро на меня посмотрел и сказал:

— Все, хватит умных разговоров, сегодня мы отмечаем твой приезд, все остальное завтра.

— Паш, — возразил я. — Я вот тут недавно понял, что мне в принципе нельзя пить.

— Да херня война, главное — маневры! Мы ж во дворце, что может случиться? Так что пьем и не отлыниваем!

— Эх, мне бы твою уверенность, — устало подумал я, разливая по стаканам вино…

Утро встретило меня ярким солнцем в глаза, диким сушняком и переполненным мочевым пузырем. Подскочив с постели, я в панике забегал по комнате, в которой спал. К счастью, искомая дверь обнаружилась тут же, и я, сделав все дела, залез в душ. Стоя под теплыми струями воды и прогоняя по телу эфир, я восстанавливал в памяти вчерашний день и наш загул с Пашей. Свою одежду я обнаружил лежащей на стуле, тщательно выглаженной и приятно пахнувшей какими-то травами.

Как ни странно, провалов в этот раз в памяти не было, поэтому, прогнав в голове вчерашние события, я понял, что все было достаточно пристойно. По крайней мере, я ни на ком не женился и врагов вроде тоже не приобрел. Это подняло мне настроение, и я, умывшись и одевшись, отправился искать хозяина дома.